Комментарий к роману Владимира Набокова «Дар». Александр Долинин

от Бога мне дана,

      Не без воли Бога тайной

      И на казнь осуждена.

      Сам я своенравной властью

      Зло из темных бездн воззвал,

      Сам наполнил душу страстью

      Ум сомненьем взволновал.

      Вспомнись мне, забвенный мною!

      Просияй сквозь сумрак дум, —

      И созиждется Тобою

      Сердце чисто, светел ум.

(цит. по: Пушкин 1911: LI)[20]

      Пропущенным подлежащим во фразе: «Да, конечно, напрасно сказал: случайный и случайно сказал напрасный», вне всякого сомнения, может быть только «он» или «Пушкин», но отнюдь не «я», как ошибочно утверждал Б. Бойд (Boyd 2000; см. резонные возражения Г. А. Барабтарло, напечатанные после этой заметки Бойда).

      Кроме стихотворения Филарета, Набоков, вероятно, знал и другой ответ Пушкину – «Жизнь» И. П. Клюшникова (1811–1895):

      Дар мгновенный, дар прекрасный,

      Жизнь, зачем ты мне дана?

      Ум молчит, а сердцу ясно:

      Жизнь для жизни мне дана.

      Все прекрасно в Божьем мире:

      Сотворивый мир в нем скрыт.

      Но Он в храме, но Он в лире,

      Но Он в разуме открыт.

      Познавать его в творенье,

      Видеть духом, сердцем чтить —

      Вот в чем жизни назначенье,

      Вот что значит в Боге жить!

(Отечественные записки. 1840. Т. XII. № 10. Отд. III. С. 230)[21]

      В поэзии Серебряного века позицию, сходную с набоковской, декларировал А. А. Блок в первых двух строках стихотворения 1907 года из цикла «Заклятие огнем и мраком»:

      Приявший мир, как звонкий дар,

      Как злата горсть, я стал богат…

(Блок 1960–1963: II, 273)

      Ср. в связи с этим денежные метафоры в третьей главе романа: «постоянное чувство, что наши здешние дни – только карманные деньги, гроши, звякающие в темноте, а что где-то есть капитал, с коего надо уметь при жизни получать проценты в виде снов, слез счастья, далеких гор» (344).

      Другим возможным подтекстом заглавия называлось стихотворение Ходасевича 1921 года, начинающееся строфой:

      Горит звезда, дрожит эфир,

      Таится ночь в пролеты арок,

      Как не любить весь этот мир,

      Невероятный Твой подарок?

(Ходасевич 1989: 143)

      Любопытно, однако, что строку «Невероятный твой подарок» Набоков помнил по цитате в последней строфе стихотворения Г. П. Струве «В. Ф. Ходасевичу» (1922):

      Невероятный твой подарок —

      Быть может, жизнь, быть может, смерть.

      Был голос глух и взор неярок,

      Но потолок синел, как твердь.

(Струве 1978: 81)

      В письме к Струве (февраль 1931 года) он писал: «А помните ваши стихи, – „невероятный твой подарок“ и что-то очень хорошее о потолке?» (Набоков 2003: 143).

      Второе значение заглавного слова – дарование, талант, или, по Далю, «способность данная от Бога» – многократно эксплицируется в тексте. Федор мечтает о том, что его поэтический дар будет оценен (196); отмечает «резкий и своеобразный дар» художника

20

О стихотворном диалоге Пушкина с Филаретом см.: Альтшуллер 1998; Liapunov 2003; Proskurin 2012.

21

Подпись «– Ѳ —»; стихотворение многократно перепечатывалось в школьных хрестоматиях и поэтических антологиях.