Изнанка. Андрей Валерьевич Малышев

на дверь.

      – Все нормально. Просто рушатся стены. Здесь все постепенно дряхлеет и рушится. Через неделю – две придется искать другое место. Главное не прозевать момент, когда балки сгниют нафиг. Я тебе уже говорил, старое здесь стареет медленнее нового, – он усмехнулся, – оно уже старье.

      Генка отказался от еды, улегся, накрылся с головой жестким шерстяным одеялом и отвернулся к стене. Он не переставал думать о своих родителях. Его бросало в жар при мысли, что существа с хоботками, могут подобраться к ним. Завтра. Непременно завтра он уговорит Павла отвести его на старую квартиру. Он хочет увидеть мать и отца, и лично убедиться, что с ними все в порядке.

      Жуткая ночь с завываниями и булькающим лаям тянулась целую вечность. Генка вскочил весь мокрый от пота, в ужасе озираясь по сторонам. Ему снилось, что его облепили свиньи и высасывают внутренности, как паук муху.

      – Воды глотни, – донесся из темноты голос Павла, – кувшин возле тебя на полу, не сбей.

      Генка повернулся на голос. Красный уголек тлеющей самокрутки в темноте, обозначил место нахождения Павла.

      Минуту Муханов хлопал веками и приходил в чувства. Затем протянул руку и стал шарить по пыльному полу. Вскоре его ладонь натолкнулась на гладкий, железный бок. С жадностью он сделал несколько больших глотков застоялой воды с привкусом цемента.

      – Свиньи домогаются? – послышался равнодушный голос из темноты. Не дождавшись ответа, Павел продолжил, – мне тоже по началу телки ни как в голову не лезли. Как не старался думать о прекрасном, все поросятки с хоботками являлись. Думал, с ума сойду.

      – Да, – выдохнул Генка, вытер жестким одеялом пот со лба, одряхлевшая ткань затрещала.

      – Черт, – просипел Муханов и сел, прислонившись спиной к доскам. Он не видел старшего товарища, и ориентировался по огоньку. Красный уголек плясал то вверх, то вниз, то разгорался, то угасал. Генка не отрывал от него взгляда.

      – Дай покурить.

      – Тебе новую свернуть или мою докуришь?

      – Докурю.

      Генка принял протянутый бычок и жадно сделал затяжку.

      – С табачком здесь туго. Быстро гниет и влагу набирает. Воздух, чувствуешь здесь какой?

      – Ага, – Генка выпустил дым и сел поудобнее, одеяло снова затрещало.

      – Уже рвется. Два дня назад было почти новым, – сказал Павел, – надо завтра сходить на склад, может получиться отыскать, что получше. А лучше в музей идти.

      – Тихо, – прошептал Генка и замер, – слышишь?

      – Послушай, сейчас объяс….

      – Нет, нет. Там голоса, там люди.

      Генка вскочил, бросил на пол окурок и кинулся к двери.

      – Стоять, – Павел в падение было поймал Муханова за брючину, но ему достался лишь треск выскальзывающей ткани. Прежде чем поднялся и сделал еще одну попытку удержать парня, тот уже ногой сбил упор, откинул полог и выскользнул в дверь.

      – Блин, – выругался Павел и бросился вдогонку. В темноте под крышей ничего не было видно. Только что Генка выбежал в дверь и теперь словно