Изнанка. Андрей Валерьевич Малышев

поднимайся, – «откуда он знает мое имя?», – Генка взвыл и дернулся, пытаясь высвободить плечо. «Он все про меня знает. Он следил за мной». Цепкие пальцы соскользнули. Генка истово работал локтями, тяжело дышал, и мчался к пристани.

      Крепкие похлопывания по щекам, наконец, вырвали его из цепких объятий Морфея. Он с трудом сел, привалившись к стене, и часто заморгал. То свет, то тьма, то сон, то явь. Генке не удавалось окончательно сбросить паутину сна.

      – Дамочка, ни как не проснется?

      В голосе слышалась насмешка. Генка с трудом сфокусировался на небритой физиономии спасителя.

      – Ку-ку. «Точно не утопленник». Генка, наконец, понял, что кошмарный сон всего лишь остался сном. Почувствовал облегчение и обвел коморку мутным взглядом. Вспомнил, где находится, вспомнил мужчину, стоящего перед собой с голым торсом и небритой физиономией.

      – Ням – ням будим?

      – Да, – пробурчал Генка. Неуместная ирония незнакомца задевала его. И без шпилек спасителя чувствовал себя мерзко. Память все еще несла на себе отпечаток кошмарного сна, убогая обстановка и приключившаяся с ним присквернейшая история просто изничтожали его.

      – Меня звать Павлом. Ты, можешь звать Пашка, Павлуха, Павлик, Павлушенька, Павлюченций, в прочем, как будет удобнее, мне пофиг. Сейчас приведем себя в порядок, немного перекусим, потом введу тебя в курс дела, и лучше бы ты приготовился к худшему.

      Генка продолжал сидеть на матраце, кутаться в жесткое шерстяное одеяло, от которого пахло гнилью и осматриваться. Бледный свет из узкого окошка под коньком едва освещал комнатушку. Все предметы казались серыми, заселившиеся густые черные тени в углах скрадывали пространство. Ему жутко захотелось покурить, но спросить не решался.

      Только сейчас заметил, что мужчина держит в правой руке короткий нож. Он не доверял ему, поэтому острые предметы в чужих руках вызывали опасение и страх. Павел отвернулся, взял с тумбочки осколок зеркала, приподнял подбородок и стал скрести лезвием клинка по шее. Генку передернуло. Он тоже брился и мог представить, как это противно на «сухую» скоблить кожу, и как она потом будет гореть. Генка тяжело вздохнул.

      – Не дрейфь, чувак, прорвемся.

      Павел не понял, по какому поводу тот вздыхает, но все равно, его слова привнесли в настроение Генки толику оптимизма.

      Чтобы чем-то занять руки Генка принялся отколупывать засохшую грязь со своей одежды.

      – Где я оказался? – спросил он.

      – Главное запомни, ты не там где был раньше, – отвечал Павел, продолжая бриться, – это мир плесени и разрушения. Он наша ужасная изнанка, существует параллельно и причем за наш счет. Все, что я тебе сейчас говорю, не идет ни в какое сравнение с тем, что ты скоро увидишь. Вот только добреюсь и перекусим.

      К тому моменту, когда Павел закончил бриться, Генка очистил от грязевой коросты футболку на животе и правом боку, рассмотрел коморку в подробностях и к сожалению ни где не увидел сигарет. Хозяин жилища сделал шаг в его сторону, наклонился и запустил руку в тумбочку. Воспользовавшись моментом, Генка рассмотрел Павла. Тот был