Между ангелом и бесом. Ирина Боброва

шеф – Люцифер. Черные щеки побледнели, став светло-серыми, одного рога почему-то не хватало. Гуча разжал кулак и с удивлением обнаружил в нем обломок костяной антенны. Поза шефа тоже не обнадеживала – Люцифер сидел согнувшись и обхватив руками живот. За его спиной топтались серафимы, тактично сдерживая смех.

      Гуче захотелось умереть. Он обвел глазами комнату, но ни крючка, ни веревки в ней не оказалось. Решив, что его и так убьют, черт доковылял до стола, похожего на школьную парту, и, обреченно вздохнув, сел.

      – Все, допрыгался,– с умным видом изрек один из охранников.

      – Нет, отпрыгался,– с ухмылкой поправил его другой, но провинившийся уже ни на что не реагировал.

      Зато реакция Люцифера, когда он пришел в себя, оказалась бурной.

      – Вон! – заорал он.– Вон! В ссылку! В параллельных сгною!

      Главный черт вышел из комнаты и уже из коридора прокричал:

      – Все тебе будет – и повышение, и отпуск!

      Гуча снова вздохнул, совершенно не понимая, что же происходит.

      Комната заполнилась народом. Служки установили большие столы, пухленькие амурчики натаскали ножниц, иголок и прочей портновской дребедени. Благообразный старец из отдела Развития ремесел стал напротив черта, погладил седую бороду, прокашлялся и торжественно объявил:

      – Итак, юноша, урок первый – раскрой ткани.

      Черт Гуча учился шить. Проклиная все на свете, колол пальцы иглой, обливаясь слезами, порол кривые швы. С отвращением постигал тонкую науку моделирования с помощью какого-то новомодного ускоренного метода. Когда же дошли до трехсот видов вышивки, он взбунтовался, но пара шестикрылых быстро успокоила его.

      Время от времени в кабинет заглядывали подчиненные, старательно изображавшие сочувствие, или, с ехидной усмешкой, конкуренты, и тогда Гучу так и подмывало вскочить и броситься на них, дабы отучить ухмыляться на веки вечные.

      Когда же экзамен был принят, когда первая самостоятельная работа предстала перед глазами черта во всей красе, он наконец-то понял, в чем дело.

      Бывший бригадир вспомнил ту проклятую ночь, когда подменили сценарий судьбы принца. Перед ним, переливаясь, сияла розовым атласом пижамка. Та, которую он когда-то пообещал ведьме Гризелле за помощь. Розовые бантики топорщились, гусята, вышитые на кармашках, смеялись над незадачливым портняжкой. Гуча смотрел на творение своих рук и ругал себя последними словами, но на душе стало легче. Теперь, зная причину неудовольствия Большого Босса, можно было оправдаться.

      Как сильно он заблуждался, Гуча понял, оказавшись пред светлыми очами самого главного начальника. Тот стоял, упершись в стол руками, и грозно смотрел на посетителя. Черт скромно опустил глаза, ожидая развития событий.

      В кабинете материализовался ангел-стажер из издательства, по совместительству – племянник Большого Босса. Бледный, волосы торчали в разные стороны, нимб съехал набок. Несчастный прижимал к груди старую, потрепанную папку и вытирал слезы рукавом грязной хламиды.

      – Итак,–