Испытание. Елена Славная

но не продолжила за бесполезностью этого занятия. – Что же тогда все это было? И где я провела десять дней?

      – В день твоего исчезновения у зельеваров проходила практика, на которой в малой дозе всеми был принят яд «Явь». И ты, Хиония, в числе немногих, отказалась от принятия универсального антидота, подписав соответствующий документ, – с этими словами дознаватель протянул мне один из листов, лежавших возле него.

      Бездумно взяв бумагу, я пробежалась по ней глазами и признала, что почерк явно мой. Не всегда организм зельевара «запоминал» принятое зелье с первого раза, либо на «привыкание» требовалось значительно большее время. Чаще всего так происходило, если состав больше, чем наполовину, неизвестен. Поэтому нас с первых курсов принуждали пробовать все травки, порошочки и водички. Я никогда не пропускала занятий, ни теоретических, ни практических, и потому привычно подписывала отказ от антидота. Так было и в последний раз. Ведь, несмотря на все утверждения преподавателей, я оставалась уверенной во вреде принятия противоядий впрок. Тем более в приложении к диплому всегда записывались результаты практик, не только с оценочной стороны, но и с отметками о принятии антидотов после.

      – Вы хотите сказать, что все это время я находилась под действием яда? – недоверчиво спросила стража. – Но это невозможно, даже не имей я иммунитета к нему. «Явь» воплощает в реальность сны. Понимаете? Я не могла самостоятельно покинуть постель, а затем и академию.

      Улыбка дознавателя показалась мне снисходительной, она и заставила меня замолчать.

      – Ты плохо слушала материал. Яд не просто воплощает сны в реальном восприятии, но и принуждает жить в нём. Знаешь, «Явь» имела много названий, одно из них – «Свержение короля». Как думаешь, откуда оно взялось? Как ты догадываешься, с его помощью свергали монархов с трона, и не только в нашей стране. А как иначе, если внезапно венценосный творил жуткие, непотребные или безумные вещи?

      Я не знала, что ответить стражу. Понимала, что он не врал мне, но и принимать его слова за правду не спешила. Не могло же все случившееся со мной быть только игрой больного воображения?

      – Насчёт того, где ты провела эти дни, – продолжил страж. – Полагаю, ты, действительно, находилась в «древнем городе», а это место такие фокусы выбрасывает, что само твоё возвращение оттуда удивительно. И, кроме того, целителями было замечено некоторое искажение твоей памяти.

      – Да, они что-то такое говорили, – не стала спорить с ним.

      – Скорее всего, это последствия так называемой записи искажённых фактов в неё. Вернее, наложение ложных воспоминаний на существующие. Позже возможны «прорывы» настоящих деталей, но, скорее всего, полную картину прошедших дней ты восстановить не сможешь. Хотя, как понимаешь, я дознаватель, и в таких вещах не сильно разбираюсь. Но ты можешь обратиться к менталисту…

      – Нет! – прервала я воплем, близкому к истеричному.

      Добровольно на воздействие менталиста согласится лишь безумец или тот, кому уже нечего терять. И дело даже не в болезненном воздействии,