Дворяне 1. Сергей Николаевич Сержпинский

крикнул Сергей и пошёл встречать маму.

      Евпраксия Павловна, сняв модную шляпку, обняла и поцеловала сына, потом отстранилась от него и удивлённо спросила:

      – Ты, выпивши? От тебя пахнет спиртом, как от пьяницы. Что происходит?

      Она повесила в шкаф пальто и прошла в гостиную. Увидев там праздничный стол и Димку, вновь воскликнула:

      – Это что же такое! По какому поводу у вас пиршество? У нас горе, и праздники сейчас ни к чему. Серёженька, ведь твой папа умер, – заплакала она, а сын в растерянности стоял рядом и ничего не мог понять. В его голове вдруг прояснилось, и он понял, что мать не шутит. Разве она могла так шутить. Значит, это действительно случилось. «Папы больше с нами не будет» – осознал он эту страшную истину. На его глазах заблестели слёзы.

      – Мама, как же теперь нам жить? – вытирая платком лицо, спросил он, и прижал к себе рыдавшую мать.

      Димка, поняв, что пиршества не будет, выскочил из комнаты не прощаясь, было слышно, как закрылась за ним входная дверь. Вспомнив про экзамены, мать, успокаиваясь, спросила:

      – Ну как, твои дела? В училище поступил?

      – Да, конечно, сейчас покажу тебе «приказ» о моём зачислении в училище на факультет рисования и черчения.

      – Ладно, потом покажешь. «Я что-то очень устала», – сказала Евпраксия Павловна и села на красивый диван, отделанный бархатом. Этот диван с резными, полированными украшениями по верху спинки, и с изящно изогнутыми, короткими ножками, достался ей от прабабушки по материнской линии. Не смотря, на свой столетний возраст, диван выглядел, как новенький.

      Евпраксия Павловна осмотрела праздничный стол, и, заметив, что он накрыт на четверых человек, спросила:

      – Серёжа, ты ждёшь ещё гостей?

      – Теперь не жду. Мы с Мишей хотели пригласить ещё двоих приятелей, и отметить моё успешное поступление в художественное училище.

      Но мать поняла, что сын лукавит и стала давать ему наставления и предостережения, что пьянство может привести к плохим последствиям, а с Мишкой больше не надо дружить, он не внушает доверия.

      – Этот Миша втянет тебя в какую-нибудь неприятную историю, – добавила она в завершение своих наставлений.

      – Ладно, не буду с ним дружить, – пообещал Серёжа и предложил маме покушать, ведь она с дороги и, наверное, проголодалась.

      На улице сгущались сумерки, в комнате тоже, и Евпраксия Павловна включила электричество. Комнату радостно осветила красивая люстра, висящая над столом. Настроение сразу улучшилось и мать с сыном стали ужинать.

      – Я очень соскучилась об этой прекрасной квартире, – сказала она, – жаль, что теперь придётся жить в Данилове, а не в Петрограде. Но в Данилове есть свои преимущества, там красивая природа, нет преступности, тишина и покой.

      – Почему ты хочешь жить в Данилове? – недоумевал Серёжа, – Ведь Павлику и Глебу тоже надо учиться.

      – Во-первых, там теперь могила Коленьки и надо ему поставить хороший памятник, а во-вторых там живёт моя любимая сестра Валя. Мы