Да здравствует королева!. Юлия Вячеславовна Чернявская

Если у придворных барышень они нарисованы, то тут настоящие. Стоит напряженная, словно струна, закусив губу. А в глазах слезы? Похоже, что так. Руки судорожно стискивают веер. Но держится, не показывает своих эмоций на публику. И когда только научилась? Хотя, на балу он тоже не мог понять, рада она или нет.

      Верховный жрец начал обходить гроб с кадилом в руке, чуть сладковатый дым окутал и покойного короля, и его наследников. Жрецы окружили их, словно отделив стеной от остальных присутствующих на церемонии, и начали петь. Краем глаза скучавший на церемонии мужчина заметил, что королева побледнела еще больше, хотя несколько минут назад могло показаться, что это невозможно. Рука девушки отпустила веер и словно искала опору рядом с собой. Филипп осторожно подхватил ее под локоть, не давая потерять равновесие.

      – Благодарю вас, – прошептала королева, чтобы услышал только собеседник.

      – Не стоит, – так же тихо ответил он.

      Больше не было произнесено ни слова, но до конца церемонии они так и простояли рядом: Филипп поддерживал Анну-Викторию. Верховный жрец краем глаза заметил это легкое нарушение протокола, но промолчал, осторожно спрятав улыбку в окладистой бороде.

      Окончание церемонии прошло для девушки как в тумане. От запахов курящихся трав и масел кружилась голова. Если бы не помощь Филиппа, она бы уже упала. Впрочем, и близость к мужчине вызывала схожие ощущения. Все, что в такой ситуации могла сделать юная королева – повторять за жрецами слова молитв и песнопений, сосредоточившись на ходе службы, и постараться отрешиться от мужских пальцев, что крепко, но осторожно сомкнулись на плече.

      Но вот прозвучали последние слова молитв. Жрецы приблизились к гробу, чтобы закрыть крышку и перенести его в усыпальницу. Анна-Виктория чуть повела рукой, намекая, что ее можно отпустить, и подошла проститься с отцом.

      – Да пребудет твоя душа в покое, – тихо прошептала девушка, прежде чем поцеловать отца в самый последний раз. – Может, ты был не самым лучшим королем, и не самым заботливым отцом, но я все равно люблю тебя.

      Несколько минут девушка вглядывалась в лицо отца, пока чьи-то руки не заставили ее сделать пару шагов назад. Анна-Виктория повиновалась, не отрывая глаз от жрецов, закрывавших крышку гроба.

      – Папа, – тихо прошептала девушка, уже не скрывая слез. – Папа, а как же я.

      Жрецы подняли гроб с телом короля и пошли к дверям в восточной стене храма.

      – Вытрите слезы, ваше величество, – услышала она тихий шепот, а в руку ей лег платок.

      – Благодарю, – девушка промокнула глаза и чуть скосила взгляд – за ее спиной стоял граф Эстеритен.

      – Не стоит благодарности, – чуть пожал плечами он. – Понимаю, что вы сейчас чувствуете.

      Анна-Виктория лишь кивнула. Удивляться нечему – граф потерял родителей, когда был примерно в том же возрасте, что и девушка. Нет ничего удивительного, что в такое время вражда отошла на второй план. Королева медленно последовала за жрецами.

      До