В чем суть вопроса. Александр Кутузов

Германии началась интенсивная идеологическая подготовка населения к предстоящему вооруженному конфликту. Об этом там заботилось немецкая власть. Случайным свидетелем этой подготовки стал Брусилов, когда летом 1914 года он вместе с супругой проходил курс лечения в немецком курорте Киссингене. «Перед самым отъездом, – пишет Брусилов в своих мемуарах, – мы как-то собрались присутствовать в парке на большом празднике, о котором публику извещали громадные афиши уже несколько дней подряд. Праздник этот живо характеризует настроение немецкого общества того времени, а главное – поразительное умение правительства даже в мелочах ставить во главе всякого дела таких организаторов, которые учитывали необходимость подготовки общественного мнения к дальнейшим событиям, которые вскоре нам предстояло пережить.

      Ничего подобного в России не было, и наш народ жил в полном неведении о том, какая грозовая туча на него надвигается и кто его ближайший лютый враг.

      В тот памятный вечер весь парк и окрестные горы были великолепно убраны флагами, гирляндами, транспарантами. Музыка гремела со всех сторон. Центральная же площадь, окруженная цветниками, была застроена прекрасными декорациями, изображавшими московский Кремль, его церкви, стены и башни. На первом плане возвышался Василий Блаженный. Нас это очень удивило и заинтересовало. Но когда начался грандиозный фейерверк с пальбой и ракетами под звуки нескольких оркестров, игравших «Боже, царя храни» и «Коль славен», мы окончательно поразились. Вскоре масса искр и огней с треском, напоминавшим пушечную пальбу, рассыпаясь со всех гор на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля. Перед нами было зрелище настоящего громадного пожара. Дым, чад, грохот и шум рушившихся стен. Колокольни и кресты церквей накренялись и валились наземь. Все горело под торжественные звуки увертюры Чайковского «12-й год». Мы были поражены и молчали в недоумении. Но немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и неистовству ее не стало пределов, когда музыка сразу при падении последней стены над пеплом наших дворцов и церквей, под грохот апофеоза фейерверка, загремела немецкий национальный гимн. «Так вот в чем дело! Вот чего им хочется!» – воскликнула моя жена. Впечатление было сильное».

      Инсценировку гибели Кремля Брусилов видел в мирное время, когда между Германией и Россией войны еще не было. В своих мемуарах он пишет, что подготовка всех слоев германского общества к предстоящему столкновению не только не была забыта немецкой властью, но выдвинута им на первый план: «Народу, столь же упорно, как и успешно, всеми мерами внушалось, что Германия должна завоевать себе достойное место под солнцем, иначе она зачахнет и пропадет, и что великий германский народ при помощи своего доброго немецкого бога как избранное племя должен разбить Францию и Англию, а низшую расу славян с Россией во главе обратить в удобрение для развития и величия высшей германской расы».

      В