Земля Бранникова. Генрих Аванесов

на музыкальных инструментах и пению. В армию Наполеона он поступил в 1808 году как музыкант. Но жалование музыканта оказалось в четыре раза меньше, чем у рядового гусара. Через два года Анджело сдал экзамен на первый офицерский чин и навсегда расстался с горном и барабаном.

      Интересно, что никто из раненых не удивился, узнав, что среди них оказался офицер армии противника. В своем нынешнем состоянии он не был для них врагом. Без шуточек, конечно, не обходилось, но все охотно общались с ним, благо, свободное владение французским языком в России было важным элементом воспитания дворянских детей.

      Только на третьи сутки обоз смог двинуться дальше, в сторону Твери. Местные подсказали дорогу. Надо было спешить. Вот-вот должна была начаться осенняя распутица. Но ушли недалеко. С пригорка увидели французский разъезд, до полусотни всадников.

      В ту пору французы еще только подходили к Москве. Не встречая в пути серьезного сопротивления, они больше всего были озабочены продовольственными проблемами. Голод тогда еще не взял супостатов за горло, но трудности с продовольствием уже обозначились. Конные разъезды французской армии шныряли в радиусе ста километров вокруг Москвы в поисках продовольствия.

      Обоз спешно укрылся на опушке леса. Телеги с ранеными затолкали в кусты. Успели выпрячь и отвести в сторону лошадей, зарядить ружья и пистолеты, благо, оружия в обозе было много. Дали по пистолету и раненым. В плен сдаваться никто из них не собирался.

      Когда конники приблизились почти вплотную, дали залп. Ружей хватило, чтобы выстрелить еще по разу. Взялись за сабли. Было ясно, что десятку мужиков не выстоять против полусотни кавалеристов, даже и в лесу. Но в тот момент, когда защитники обоза уже готовились подороже продать свои жизни, кавалеристы повернули лошадей вспять. Нескольких раненных двумя залпами им оказалось достаточно, чтобы понять: маленький обоз не будет легкой добычей.

      Пока возвращались к телегам, выяснилось, что оборонять эту лесную опушку собиралось еще десятка два мужиков. С неделю назад, когда в округе появились французы, в эти леса они увели свои семьи и скот. А вчера их деревню разграбили французы. Унесли с собой все, что осталось, но дома не тронули. Более того, оставили старикам деньги за реквизированные продукты. Такого благородства от них никто не ожидал. Да и денег таких, бумажных, в деревне отродясь никто не видывал. В ходу были медные, да иногда и серебряные монеты. Ассигнация была крупная, целых пятьдесят рублей, она полностью покрывала потери крестьян от набега и подталкивала их к мысли, а не продать ли французам с выгодой еще продуктов из своих запасов.

      Длиннобородые мужики обступили телеги. Вперед выступил коренастый мужик с аккуратно подстриженной бородкой, как потом оказалось, деревенский староста. Поняв, что в телегах находятся раненые русские офицеры, мужики особого почтения не проявили, но шапки все же поснимали. А староста все просил офицеров посмотреть на ассигнацию, что оставили французы. Не фальшивая ли? Кто-то из офицеров подержал