Богатство идей. История экономической мысли. Алессандро Ронкалья

труда – это не новое явление, а Смит не первым обратил на него внимание. Шумпетер [2001, т. 1, с. 68] назвал его «вечной экономической банальностью»: начиная с классической Греции авторы, такие как Ксенофонт и Диодор Сицилийский, Платон и Аристотель (см. подразд. 2.2 наст. изд.), уже его обсуждали, так же как и авторы из предшествовавшего Смиту столетия, такие как Уильям Петти. Смит, однако, первым поставил разделение труда в центр анализа, направленного на объяснение элементов, определяющих жизненный уровень данной страны и тенденции его роста или снижения.

      Тезис Смита может быть обобщен следующим образом. Во-первых, «богатство народов» отождествляется с тем, что сегодня мы называем доходом на душу населения, или, по существу, жизненным уровнем граждан рассматриваемой страны[221]. Такое определение мы теперь считаем само собой разумеющимся, но первым, несомненно, его стал использовать Смит. В самом деле устремления камералистов и меркантилистов, советников государей в предшествующие десятилетия были направлены совсем в другую сторону, их задачей была максимизация общего национального дохода страны как источника экономической силы и, следовательно, военной и политической мощи (в соответствии с подобными представлениями Швейцария менее «богата», чем Индия).

      Во-вторых, напомним, что национальный доход (Y) равен количеству продукта, произведенного в среднем каждым рабочим (или производительности труда, π), умноженному на количество рабочих, занятых в производстве (L):

      Y = πL.

      Если мы разделим национальный доход на величину населения (N), то получим доход на душу населения; как следствие, доход на душу населения окажется равным производительности труда, умноженной на долю активных рабочих в общем населении. Иначе говоря, из Y = πL, разделенного на N, мы получим

      Y/N = πL/N.

      А именно, что жизненный уровень населения зависит от двух факторов: доли граждан, занятых производительным трудом, и производительности их труда.

      Здесь вступает в действие производительность труда. Действительно, согласно Смиту, производительность труда прежде всего зависит от степени, достигнутой разделением труда. Оно же, в свою очередь, зависит от размера рынка.

      Давайте рассмотрим эти два тезиса подробнее. Первый из них – положительное влияние разделения труда на производительность – проиллюстрирован Смитом [Смит, 2007, с. 69–70] с помощью хорошо известного примера булавочной мануфактуры, позаимствованного из статьи «Épingle» («Булавка») в «Энциклопедии», выпускавшейся Дидро и д’Аламбером[222]. Смит определяет три обстоятельства, которые связывают производительность с разделением труда: развитие ловкости рабочего, когда он выполняет одну определенную операцию, а не множество операций; экономия рабочего времени, которое обычно теряется при переходе от одной задачи к другой; и технический прогресс, вызванный возможностью сосредоточить внимание на одной конкретной рабочей

221

Таковы первые строки «Богатства народов»: «Годичный труд каждого народа представляет собою первоначальный фонд, который доставляет ему все необходимые для существования и удобства жизни продукты, потребляемые им в течение года и состоящие всегда или из непосредственных продуктов этого труда, или из того, что приобретается в обмен на эти продукты у других народов. Поэтому от количества этих продуктов или того, что приобретается в обмен на них, сравнительно с числом тех, кто их потребляет, народ оказывается лучше или хуже снабженным всеми необходимыми предметами и удобствами, в каких он нуждается» [Смит, 2007, c. 65]. По существу, взгляд Смита шире: в цивилизованном обществе материальное богатство, свобода, индивидуальное достоинство и общие правила (право и моральные нормы) – все это имеет значение. Процветающая экономика важна как сама по себе, так и как предварительное условие для развития литературы и искусства, а также благодаря цивилизующей функции, которая придается торговле (тезис о doux commerce обсужден выше, подразд. 4.1).

222

Статья «Épingle» (написана Александром Делером, известным как переводчик Фрэнсиса Бэкона) входит в пятый том «Энциклопедии», публиковавшейся между 1751 и 1772 гг., также она упоминается (с ошибочным названием «игла», «aiguilles») в программном манифесте всего труда «Discours préliminaire» д’Аламбера и Дидро [D’Alembert, Diderot, 1751, р. 141]. Значение разделения труда было уже, однако, признано греческими авторами (см. подразд. 2.2 наст. изд.), а среди непосредственных предшественников Смита – такими авторами, как Уильям Петти, который в качестве примеров использовал производство платья, кораблей и часов [Petty, 1690, p. 260–261; 1899 (1682), p. 473], а также анонимным автором «Рассуждений о торговле с Ост-Индией», который применял те же самые примеры [Anonymous, 1701, p. 590–592]. Возможно, пример иголок привлек внимание Смита тем, что он сам, так же как и его соотечественники, мог непосредственно сравнить его с условиями, в которых шотландские моряки производили гвозди для своих лодок, что было побочной частью их деятельности, направленной на рыболовство и контрабанду (результатом чего была низкая производительность и плохое качество продукции). Пример с иголками использовался средневековым мусульманским автором Газали (1058–1111): см. [Hosseini, 1998, p. 673].