Диагноз: любовь. Дарья Сойфер

в обморок, – сдалась Ника. – Буквально на секундочку.

      – Я знала, что этим все закончится… – мама сделала трагичную паузу. – И кто отец? Твой начальник? Или он отказывается от ответственности? Хотя нет, можешь не отвечать. Мы с Витей поможем тебе во всем. Ты уже встала на учет?

      Непредсказуем и стремителен полет материнской фантазии. Ника устало закатила глаза.

      – Я. Не. Беременна, – отчеканила она.

      – Точно?

      – Да.

      – Ты ведь знаешь, я не стану сплетничать…

      – Мам, я серьезно.

      – Слава богу! Разумеется, я хочу внуков, в твоем возрасте у меня уже была ты, но ведь ребенку нужна полноценная семья… Я могу понять, если ты созрела для материнства, и тогда тебе тем более не стоит пренебрегать вниманием достойных молодых людей. Взять хотя бы сына тети Кати: юрист, своя квартира. Да, в Щербинке, но все же…

      – Ма-а-ам! – умоляюще протянула Ника. – Я разберусь сама.

      – Конечно, конечно. А что с обмороком? Это уже случалось? А головные боли? Ты знаешь, что Верин муж, Аркадий, однажды потерял сознание в метро. Они не обратили внимания, а потом…

      – Дай угадаю: он умер.

      – Нет, потом у него начала неметь рука. Они сделали рентген, но ничего не нашли. Тогда один невролог отправил его на МРТ, и оказалось, что у Аркадия онкология! Ты представляешь? Сорок шесть лет!

      – Так он все-таки умер?

      – Да, через два года.

      Феноменальная память Надежды Сергеевны бережно хранила абсолютно все трагические истории, услышанные за долгую жизнь. И Ника не сомневалась, что на любой случай у мамы нашелся бы пример летального исхода. Обморок? Рак. Ходил зимой без шапки? Менингит. Смеялся за обедом? Подавился и умер. Бдительность, конечно, хороша, но видеть во всем предвестники беды… Нику это не устраивало.

      – Мам, я здорова, слышишь? Ничего особенного.

      – Вот и муж Веры так говорил!

      – Все, мне пора. Целую, – Ника сбросила звонок.

      Надо же, какие глупости! И как назло, живот откликнулся на мамины увещевания и снова заныл. Паранойя, честное слово.

      Ника зажмурилась, прогоняя образ несчастного Вериного мужа, и с удвоенным усердием принялась выписывать ингредиенты. Но терпения Надежды Сергеевны хватило ненадолго. Ее улыбающееся изображение высветилось на телефоне минут через десять.

      – Да, мамуль, – рассеянно ответила Ника по громкой связи.

      – Слушай, что я нашла, – Надежда Сергеевна прочистила горло. – Сейчас, тут где-то… Подожди… Пролисталось вниз… А, вот. Женщина пишет: «У моей подруги живот болел сбоку целый год. А потом она потеряла сознание, ее привезли в больницу, и оказалось, что аппендицит уже лопнул, началось заражение…» Ты слышишь меня?

      – Ага.

      Новая жемчужина в мамином сборнике медицинского фольклора.

      – И что ты думаешь? Помнишь, на Рождество мы делали утку с яблоками? Ты тогда тоже жаловалась на боль в животе. И на Витином дне рождения…

      – Живот у меня болел от утки и той селедки под шубой. Он у всех тогда болел.

      – А сегодня у тебя где болело?