Когда ты был старше. Кэтрин Райан Хайд

он получился молчаливым. Завопить вслух так и не получилось. Но это было к лучшему. Иначе бы от моего крика этот великан, испугавшись, забрался бы под кровать.

      Секунду-другую я соображал, кто это был. И, что еще хуже, где я был.

      Потом, как и всякий раз, отрешаясь ото сна после 11 сентября (обычно от смутной дремы в чьей-нибудь машине), я мысленно пробегал весь перечень того, что теперь было утрачено и что навсегда переменилось.

      С Нью-Йорком покончено, работа накрылась, мамы нет, все мои друзья-приятели исчезли вместе с башнями, все проделанные мною труды, чтобы навсегда отделаться от Канзаса, оставить его в прошлом, пошли прахом. Вновь я в Нигдебурге, как раз там, где клялся никогда больше не появляться. И я тут застрял.

      Настоящий шторм, словно из ночного кошмара. По сути, потеряно практически все.

      Я опять взглянул на щуплого великана, оказавшегося всего лишь моим братом Беном. Не то чтобы я не ожидал увидеть его, но… накануне ночью я заявился поздно (ну, поздно – это по нормам Бена), а он уже улегся спать.

      Он по-прежнему ни на кого не смотрит. Но это ничего не значит. Это как тот старый трюк, используемый во время делового общения, когда ты смотришь не прямо в глаза собеседнику, а в точку между его бровями. Бен работает по-крупному: отворачивает голову и смотрит в сторону под углом в сорок пять градусов, потупив глаза в пол.

      Ага, вот и опять. Кое-что так и не изменилось.

      – Приветствую, дружище, – сказал я.

      – Ты должен отвезти меня на работу. Тебе надо вставать.

      Вот такими были первые слова, которыми я обменялся с моим братом Беном после шести лет разлуки.

      Я сидел в постели в одних трусах, сонно моргая. Не выспался ничуточки. Даже ни вполглаза. Под веки будто попал песок, желудок скрутило.

      – У тебя есть машина? – спросил Бен.

      Было видно, что он нервничает из-за поездки.

      – У меня нет.

      – Тогда как же ты отвезешь меня на работу?

      – Миссис Джесперс сказала, что мне пора начать пользоваться маминой машиной.

      – А-а.

      – Только она не знала, где мама хранила ключи. Ты не в курсе?

      – Ага, – произнес Бен. – В курсе.

      – Мне скажешь?

      – Ага.

      – Сейчас? Или плюс-минус сейчас?

      – Она вешала их на крючок у входной двери.

      – Годится, – кивнул я. – Прогресс, – я не произнес: «Наконец-то». – Значит… послушай… ты знаешь, кто я такой?

      – Ну да, – произнес Бен.

      – Значит, ты помнишь меня?

      – Ну да.

      – Так кто я?

      – Мой брат.

      – Верно. Годится. Помнишь, как меня зовут?

      – Ага.

      – Почему же не зовешь по имени?

      – Ты не сказал, что я должен. Только – помню ли я.

      – Вообще-то я имел в виду, почему бы тебе не звать? То есть как насчет того, чтобы обращаться ко мне по имени?

      – Расти.

      Это старое прозвище, из давнего прошлого, полоснуло меня, словно зазубренный металл. Зазубренный и, ну да… ржавый[1].

      – Теперь меня зовут Расселом.

      – Почему?

      – Потому что я совсем взрослый.

      – Я должен попасть на работу. Должен быть там без четверти семь. Мне нельзя опаздывать. Мистеру Маккаскину не понравится, если я опоздаю.

      – Наверняка. Прекрасно. Тогда давай отвезем тебя на работу. Ты поел?

      – Ага.

      – Что ты ел?

      – Я ел хлопья.

      – Ты давно уже на ногах?

      – Я встал в пять.

      – Я не слышал будильника.

      – У меня нет будильника. Мне не нужен будильник. Просто каждое утро я встаю в пять.

      – Ты что не садишься? – спросил я, немного повышая голос, так чтобы ему было слышно, но все же приглушенно, чтобы не беспокоить соседей.

      Старый «Бьюик» нашей мамы работал на холостых, разогреваясь. Я чувствовал, как он трясется подо мной. Мотор ворчал. Я открыл дверцу со стороны водителя, высунулся наружу, чтобы поговорить с Беном, тот стоял у открытой гаражной двери, но не заходил внутрь.

      – Эта дверь сама по себе не закрывается, – сказал Бен. Громко, ничуть не заботясь о спавших соседях. И нетерпеливо. Будто я уже должен был это знать. Словно все в мире должны быть настолько осведомлены, насколько это представлялось Бену. – Я жду здесь, у гаражной двери, пока мама выведет машину. Потом я закрываю дверь. И только потом сажусь.

      Вздохнув, я осторожно вывел задом машину из гаража. Уже сколько лет не сидел за рулем. По сути, у меня и годных прав-то не было. Но вряд ли сейчас было подходящее время, чтобы разбираться со всем этим.

      Бен запрыгнул на пассажирское сиденье и пристегнулся. Я опять поставил мамин «Бьюик» на задний ход.

      – Тебе

1

Сокращенный вариант имени Расти в английском языке созвучен со словами ржавчина, ржавый.