Ангел обыкновенный. Таша Истомахина

но всё-таки признался:

      – Я этого Демпфера потом немного помял.

      – ???

      – Да живой он. Только работать некоторое время не сможет, – Серафим подошел ближе, словно хотел сообщить мне большой секрет. – Знаешь, Драконы никогда не извиняются. Однако, прости меня, я допустил много ошибок, – потом он отстранился и все испортил. – Но ведь ты сама так часто являла собственную волю! Мне было трудно предугадать, как ты поступишь, а значит, и вовремя помочь тебе.

      – Разве нельзя извиниться без оговорок?

      – Я же сказал: Драконы прощения не просят.

      – А я могу признать, что ошиблась. Особенно в Михаэле. Я совсем не разбираюсь в людях. Веришь, но у меня в голове не укладывается, что Михаэль драконоборец. И как он смог это сделать… ну, с Далибором…

      – Как убил его? – жестко переспросил Серафим.

      – У вас же и чешуя, и пламя, и когти, и зубы! Я, вообще, думала, что Драконы – бессмертные существа.

      Серафим подошел к витражным створкам и распахнул дверь, ведущую на помост над озером. Пахнуло нагретым песком и сладкой ягодной пенкой – соседи варили варенье. Мы вышли на помост. Куратор предложил мне кресло Эстер, но так как я отказалась, занял его сам и раскачался на полозьях. Я сняла сандалии и села, свесив ноги, на край теплых досок. Пальцы чуть-чуть дотронулись воды, пустив мелкую рябь к другому краю озера.

      – Ты не подумай, Серафим, что я спрашиваю из корысти или пустого любопытства. Почему-то само всплыло в разговоре. Если не хочешь говорить – то и не надо. Даже к лучшему, если я не буду знать.

      – Нет уж, знать тебе надо: вдруг тебе доведется меня защищать, – сама эта мысль заставила Серафима захохотать, запрокинув голову. – Ладно, слушай. В человечьем обличьи нас можно застать врасплох и нанести смертельный удар, поэтому Драконы стараются без нужды не обращаться. Но даже если мы ранены в теле человека или животного, то способны так быстро вернуть драконий облик, что повреждение окажется незначительным. Любого Дракона можно ранить, если попасть в участок тела, не защищенный чешуей, но вреда это не причинит, потому что ещё надо пробить кожу и мышцы, чтобы добраться до внутренностей. Кровопотерей у нас тоже не бывает, потому что сосуды расположены глубоко. В теории, можно, конечно, обезглавить.

      – Что вообще нереально!

      – Да. Вот поэтому драконоборцы придумали нас травить.

      – В смысле – ядом, что ли? – не поверила я.

      Куратор раскачался в кресле ещё сильней.

      – Алхимическим зельем, основой которого является кровь драконоборца, последнего убившего своей рукой Дракона. И дело тут не в химическом составе, а в особой нежитной волшбе. Попав даже через небольшой порез, эта потрава омертвляет кусочек за кусочком нашу плоть, и лишь в самом конце добирается до сердца и мозга. Далибору в чём-то даже повезло, потому что отравленная стрела попала ему в глаз… Вчера, когда я подлетал к твоему дому, то в устье Павороти видел его моруху.

      – И я,