Вырываясь из кокона. Маргарита Владимировна Матвеева

по усопшим тех людей, которые терпели утрату своих близких. Я часто присутствовал на похоронах, так как меня всегда брали с собой на эти не очень веселые мероприятия родители. Я вникал в процесс похорон, так как я был ребёнком, конечно же, я подражал эмоциям старших. И учился страдать по ушедшим в мир иной людям. Ключевое слово – учился. В общем, часто в своём детстве я видел гробы, покойников, слезы и горе людей. Я был очень впечатлительный и словно все время пропускал все это через себя. Повторяю, я учился страдать. Эта унылая модель поведения, ставшая традицией в нашем обществе, связанная с прекращением земной жизни живых существ и идущими за этим страданиями людей еще живущих, меня немного удручала. Кстати говоря, я для себя отметил тот факт, что меня не только учили страдать, но еще и учили стесняться. Сам я об этом не знал, пока не научили, что так делать необходимо – все так делают. Так прошло мое детство.

      Так как “все, детство закончилось”, как-то в деревню в гости к родителям, где с ними, припеваючи и горя не зная, жил я, приехал мой, в то время учившийся в городе неподалеку от нашей деревни, старший брат и поинтересовался, на кого же я хочу пойти учиться в будущем. Мне было 14, и я тогда еще об этом не думал, поэтому не знал ответа на такой сложный вопрос. Тогда брат рассказал, что если я стану врачом, то можно будет с легкостью найти работу и всегда быть “при деньгах”. Наивный я, радостно скача по дивану, слушал эту красивую, как мне казалось, басню и вдохновлялся. Когда я достиг возраста 15-ти лет, меня отправили учиться в лицей при медицинском университете в тот город, где учился мой старший брат. Уехав далеко от родителей, из деревни в город, во время переходного возраста, я испытал тройной стресс. Отсутствие рядом поддержки мамы и папы, новый коллектив, чужой шумный город, играющий на контрасте с той тихой, размеренной жизнью, деревней, давили на мою еще неокрепшую тогда психику. Поэтому время учебы протекало без особой радости и энтузиазма с моей стороны. Что называется, как из-под палки. Я не особо хотел стать врачом, близкие будто “мечтанули” за меня, когда я еще сам ни о чем мечтать, видимо, не мог, что это было бы здорово для меня. А я, наивный и добрый, воспитанный, что никогда не перечит старшим, доверился этой мечте. Я уважал мнение своих близких и поверил в их мечту. В их мечту для меня. Они хотели мне только добра, я чувствовал это. Поэтому я в поте лица, время от времени наматывая сопли на кулак и трясясь от своего тройного стресса, изо всех сил старался учиться. Незаметно для окружающих и для самого себя я потихоньку становился невротиком. У меня даже на фоне этого возник своего рода невротический насморк. От повышенной нервозности сердце трепыхалось, как у мышонка, и, следовательно, мне приходилось чаще дышать, так как мне как будто нужно было больше воздуха, чем остальным, а дыхание через нос было затруднительным в плане обеспечения быстрого поступления достаточного мне объёма воздуха, поэтому я дышал в основном через рот. Поэтому как дебил вечно ходил с открытым ртом и даже спал так. Да, даже по ночам