Красный Треугольник. Антон Чиж

с пологой крышей и пустыми рамами. Ворота заперты наглухо. Направо – пустырь с развалинами котельной, в разбитую стену глядят бока кочегарки. Чем дальше Тимур отходил от корпуса, в котором находился офис ООО «Надежда», тем менее знакомым казалось окружающее пространство. Не узнавал ничего, ни единого камня или железяки. Стало зябко, дождь не переставал. А еще у Тимура появилось идиотское чувство, что за ним следят. Несколько раз оборачивался: пусто. Но в затылке ныло, словно кто-то в него целился.

      Побродив в окрестностях, Тимур принял мужественное решение вернуться и спросить у Алисы дорогу, а лучше – попросить дать ему провожатого.

      …Поначалу Тимур подумал, что проскочил этаж. Перегнулся через перила и сосчитал пролеты. Затем, на всякий случай, одолел подъем наверх и вернулся обратно. Безусловно, был на четвертом. Только белая дверь почернела и потеряла табличку «Надежда». Окончательно не веря своим глазам, он размахнулся и саданул кулаком по черной створке. Отозвалось эхо, как из пустой горы, а кафельный пол мелко вздрогнул.

      Вокруг что-то началось. Казалось, корпус пробуждается от спячки. Из-за черных дверей нарастал гул, словно по железной дороге несся состав. Что-то лязгало, шипело, скрежетало и поворачивалось. Лестница дрожала.

      И не было Федора, чтобы объяснить, что происходит.

      За дверями убегал и возвращался перестук колес, словно отправлялись и прибывали вагоны. Шумело весело, трудовой напор отдавался в ступеньках, но до него никому не было дела.

      И тогда Тимур открыл дверь и вышел за порог корпуса.

      То, что предстало его взору, еще меньше походило на правду. Перед ним сидело на корточках существо, весьма отдаленно напоминавшее человека. Его мордочку обтягивала грязная тряпица, глазенки, налитые ярко-багровым цветом, не мигая, пялились на Тимура. Выглядело это пугало живописно: поверх трех слоев одежки на нем надет расстегнутый плащ из зеленой резины, на босых ногах вьетнамки, прихваченные до икр жгутом для гимнастики, за спиной – куль, державшийся ремнями, а шею оттягивала переметная сума.

      Бродяга воздел руки, словно сдаваясь в плен, хлопнул ладонями и каркнул:

      – Сделка?

      На всякий случай Тимур поискал взглядом возможных дружков, в глухом месте бомжи редко ошиваются поодиночке. Но экземпляр с багровыми глазами, видимо, промышлял один. И чертов Федор, как назло, куда-то запропастился.

      – Вали отсюда, – пока еще дружелюбно посоветовал Тимур.

      – Мирная сделка!

      – Свободен, убогий.

      – Почем водица, пришлец?

      – Тысяча евро, – ответил Тимур.

      Разумеется, пошутил. Но бомжара, нырнув в котомку, прошуршал и кинул пачку денег. Тимур поднял ее ради любопытства: евро в сотенных купюрах, не засаленные, настоящие – все-таки он не зря трудился в банке и научился отличать произведения народного творчества от европейских дензнаков. Откуда у ханурика такие сбережения? Но сейчас выяснять было точно не время – и «котлета» отправилась к остальным деньгам, что были при Тимуре.

      – Заметано,