Коктейльные вечеринки. Анна Берсенева

на бабушку чуть более долгим взглядом и ничего спрашивать не стал.

      – Но все-таки я не мог упустить возможность поехать в Москву, – сказал он. – Мне повезло, что так совпало: здесь дни шведского кино, а я кинематографист, хотя еще без диплома.

      – Сколько тебе лет? – спросила бабушка.

      – Двадцать восемь. Я поздно поступил в университет.

      – Почему?

      – Если объяснять просто – хотел посмотреть мир.

      – А если не просто?

      Свен улыбнулся. Он не был улыбчив, и улыбка казалась чем-то очень важным на его лице.

      – Мне хотелось понять, есть ли что-нибудь значительное в том, что я чувствую в себе, – ответил он. – Что я смогу сказать людям, если буду снимать кино. Имеет ли мне смысл для этого учиться.

      – Но ты ведь снимаешь документальное кино, – сказала Вера. – А события сами говорят о себе.

      Включившись в разговор, она перестала чувствовать неловкость от того, что не отрываясь смотрит на Свена.

      Ее поразило, что ему двадцать восемь лет, оказывается. Вот почему у него такой серьезный взгляд, не только из-за тени длинных ресниц, но и из-за возраста.

      Краем глаза Вера видела, что мама смотрит на нее с тревогой, не понимала этой тревоги так же, как маминого страха по отношению к Свену, но ни то ни другое не казалось ей сейчас заслуживающим внимания. И бабушке, похоже, тоже.

      – Расскажи о Праге, – сказала та. – Подробно обо всем, что видел.

      Вера никогда не видела в ее глазах такого блеска. Так, наверное, блестели бы глаза человека, который долго и безнадежно шел по пустыне и вдруг увидел колодец.

      – Я был бы рад показать вам то, что снял, – сказал Свен. – Но, конечно, не мог взять эти пленки с собой в Москву. Я не думал, что…

      Он замолчал, точно запнулся, и посмотрел на Веру.

      «Я не думал, что встречу тебя».

      Она услышала его слова так ясно, как если бы он произнес их не просто вслух, но во весь голос.

      Что-то похожее на стон раздалось справа, оттуда, где сидела мама. Но Вера если и расслышала это, то тут же забыла. Взгляд Свена, тень в его глазах – только это имело значение. Только это.

      Глава 9

      – Ну и, короче, стал я искать профильную организацию. Чтобы этот гребаный теплообменник заказать. Ткнулся туда, сюда – самая профильная организация, по ходу, Фейсбук. Нахожу там парня, он мне находит фирму в Тамбове, которая теплообменники продает. Они мне рассчитывают цену – мама не горюй. А теплообменник же… Ты вообще знаешь, что это такое?

      – Нет, – ответила Маша.

      Весь день стояла адова жара, и когда этот Борис позвонил ей и позвал после работы в «Роял Бар» на Речном вокзале, она обрадовалась так, будто приглашение поступило от принца Уэльского. Но принца Уэльского он не напоминает, конечно. Ничем не напоминает.

      – Просто пластинки из металла. Штук десять. И штуку евро за них просят! Как такое может быть?

      Этого Маша не знала примерно так же, как не знала, что такое вообще теплообменник.