Серые братья. Том Шервуд

над третьим этажом кабинет, встал посередине его, пригнувшись, как перед прыжком, и несколько минут дико орал. Орал, надрывая гортань, по-звериному воя, выбрасывая из себя слёзы и боль.

      Потом, – я помню, – долго сидел за столом, напротив камина, уставившись на сжатые, лежащие на столешнице кулаки. Время от времени меня окатывали волны глубокой, мучительной дрожи. Но к тому времени, когда наверх ко мне пришла Эвелин, я вполне уже владел собой.

      – Собрались? – спросил я её.

      – Собрались.

      Мы спустились вниз, на второй этаж, где за овальным столом стояли плотным кольцом молчаливые люди. В руках у них были грубые матросские кружки с ромом. Одна кружка стояла на столе – тоже с ромом, накрытая ломтем хлеба.

      Вот так Судьба качнула весы, на второй чаше которых лежало моё недавнее счастье.

      Встреча с призраком

      Чем только можно старался я отвлечь Алис от тяжёлых дум и страданий. Поэтому, когда выпал нежданный снег, я снарядил и отправил кортеж в тихий, заброшенный, несказанно прекрасный замок Шервуд. Поехали все – даже Луис и Анна-Луиза со своим малышом, – чтобы Алис и Томик были в «детской» компании.

      Ехали с нами и «новичок». Им был, – как бы это вас ни удивило, – японец Тай. Он достаточно хорошо уже говорил на английском, так что был в состоянии объяснить мне, что желает жить в замке и выполнять работу, названия которой в английском языке не существует. Я помнил, как он с «Хаузена» пришёл в мою команду, и кем он был для меня в день сражения на плантациях Жабы, и в бешеной схватке с легионерами Города, и в Багдадском плену. Помнил – и согласился мгновенно, без даже самого короткого колебания. (В тот миг он пристально смотрел мне в глаза, но я тогда не придал этому значения.)

      Разумеется, нашему выезду предшествовала подготовка. Когда передние кареты миновали выгнутый, с новыми некрашенными перилами мостик, распахнулись двери-ворота «каминного» зала и на приехавших, ступающих на снег из карет, пахнуло теплом уже вполне обжитого места. Носатый, стоя у полуоткрытой створки ворот, жестами приглашал входить поскорее – чтобы не выстудить зал.

      Внутри зал выглядел празднично, даже – роскошно. Все доски и полусгнившие циновки с окон были удалены, и в оконных проёмах стояли новые рамы и стёкла. Прибавилось интерьера: десяток стульев с высокими спинками, – взамен исчезнувших (скорее всего, сожжённых в этом необъятном, больше, чем у сэра Коривля, камине); несколько кресел, двухъярусный гардероб, ковры, пара кушеток, игорный, с зелёным сукном, стол; угол-будуар и угол-кухня. Будуар был отгорожен высокими ширмами, и там, помимо кроватей с пологами, – для дам, – стояли ещё две детские кроватки-корзины.

      – Как тепло! – воскликнул я, войдя в зал, и добавил, обращаясь к Носатому: – Ты, видно, всю ночь от камина не отходил!

      – Не совсем так, мистер Том, – ответил он, и в голосе его присутствовал оттенок интриги, – здесь отопление позатейливей!

      Он поманил меня в глубину зала, жестом попросив не раздеваться, и вывел сквозь незаметную, прятавшуюся в углу дверцу во внутренний двор. Здесь стояли слегка