Три повести (сборник). Вера Красильникова

в миску крошечную белую таблетку. И вот однажды по селу раздался клич: песок дают! Я, как единственный свободный человек в семье, побежала к магазину. Но какое там! Магазин уже был вплотную набит взрослыми людьми, детям там делать было нечего. Ни о какой очереди и речи не было. Взрослые орали, толкались и матюгались. Каждый старался протиснуться к прилавку. Навсегда запомнилась женщина с высоко поднятой рукой, в которой был зажат мешочек с песком, наверное, как я сейчас думаю, килограмма два, которая пыталась выбраться из магазина, но ее сдавили, и она кричала.

      Масла и жиров тоже не было никаких. Помню, летом забегаю к маме на работу, а она просит меня сбегать в гаражи (МТС), там в магазине маргагуселин дают. Больше за всю свою жизнь я такого жира и не видела, и не слышала. Дали мне довольно большую миску – на всю сберкассу, и я побежала. Наложила мне продавщица в миску какой-то сероватой массы, по густоте напоминающей густой кисель, и я пошла обратно. Притом что жили мы в краю знаменитого вологодского масла. Все отправлялось в Москву и Ленинград.

НАША ЛУЖАЙКА

      Чаще всего летом мы играли на лужайке перед государственными домами. В этих двух двухэтажных домах были квартиры, где жили семьи военных, районных служащих, врачей, специалистов. Тут у меня тоже были подружки, Люба и Надя Рагины. Один раз их родители ушли на работу и закрыли квартиру до обеда, так как девочки еще спали. Любе и Наде так хотелось гулять, что они, не дождавшись родителей, выбили железной кочергой стекло и вылезли на улицу. А на улице, между прочим, была зима!

      Еще были трое детей Спиридоновых: двойняшки Наташа и Оля, а еще младший брат Витька. У них мать была портнихой-надомницей. Оля часто булавкой прикалывала к платью на грудь пестрые лоскутки и выходила гулять на лужайку. Я ужасно ей завидовала. Потом еще была многодетная семья Сурниных. Старший брат, уже совсем взрослый, играл в сидоровской футбольной команде.

      Летом мы до самой темноты играли на лужайке: в зубарики, в магазин, в чижа, кислый круг, но самое главное – в прятки. Какие считалки у нас были! Целые поэмы!

      Дора, дора, помидора.

      Мы в саду поймали вора.

      Стали думать и гадать,

      Как бы вора наказать.

      Мы связали руки-ноги

      И пустили по дороге.

      Вор шел, шел, шел

      И корзиночку нашел.

      В этой маленькой корзинке

      Есть помада и духи,

      Ленты, кружева, ботинки,

      Что угодно для души.

      А потом говоришь, как заклинанье: «Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать. Кто не спрятался – я не виноват!»

      А под вечер сидим на бревнах, и старшие дети, уже школьники, рассказывают не сказки, а страшные истории про нечистую силу, ведьм, разбойников, убийц и мертвецов. Бывало, мама кричит: «Вера! Домой!» А мне жутко, лечу домой стрелой, сердце выскакивает.

КУПАНИЕ

      Но самая радость летом была река Лежа, куда мы всей гурьбой ходили купаться. За больницей Лежа делала крутой изгиб: текла-текла в одну сторону, а потом сделала