Когда тебя нет. Валентина Назарова

я смотрю на объятый пламенем дом, транслирующийся на десятке экранов телефонов, направленных камерами прямо в огонь.

      – Там внутри кто-то остался? – дотронувшись пальцами до моего рукава, спрашивает розовощекая беременная женщина в оранжевой униформе работника супермаркета.

      – Понятия не имею! – зачем-то огрызаюсь на нее я.

      Я зажмуриваюсь и зажимаю руками уши, но даже так мне не заглушить этот упрямый вибрирующий звук – гул открытого пламени. Оттолкнув успевших собраться у меня за спиной зевак, я спешу прочь, к Камден Хай-стрит.

      Сегодня четверг, но в Камдене всегда пятница. Пожалуй, кроме понедельника. Когда мы с Идой Линн только переехали сюда, восемь лет назад, чувство праздника здесь было куда сильнее. Тут было больше злости, больше молодости, больше кайфа, будто мы жили в клипе «Sex Pistols»[2]. На Парквей было негде пожрать, когда после концерта вываливаешься из Даблин Кастл в полпервого ночи. На рынке в Камден Лок было столько неформалов, что люди в обычной одежде бросались в глаза хуже любого фрика.

      Бурлеск-дивы приходили сюда примерять красные лаковые корсеты, готы – плащи графа Дракулы, инди-девочки в стесненных обстоятельствах – поддельные футболки «Оазис» и «Блер»[3], где у Демьена Алборна и братьев Гэллахер на принте был румянец, как у тифозных больных. У входа в метро толпились панки, они настойчиво клянчили у прохожих мелочь, упивались дешевой водкой из супермаркета и блевали прямо под ноги. Тогда это место пугало обывателей.

      Сейчас здесь совсем по-другому, спокойнее, бесцветнее, буржуазнее. На смену неформалам пришли богатые хипстеры, которые смыли с улиц развеселую пьяную контркультуру тройным раствором баснословно дорогого карамельного макиато. Неизменными остались только музыкальные вечера в пабах да парочка халяльных закусочных.

      Я открываю дверь, над моей головой брякает охрипший колокольчик. Амир из «Роял Кебаба» уже ждет меня.

      – Привет, Серж. Опаздываешь, – добродушно усмехается он, показываясь из подсобки.

      – Пробки.

      Он кивает в сторону завернутого в коричневую бумагу свертка – кебаб с двойным чили и картошкой фри – мой ужин по четвергам. Я кладу на прилавок деньги, ровно семь пятьдесят, без сдачи.

      – Приятного вечера, Серж.

      – И тебе, Амир.

      Стараясь не заглядывать внутрь, я скольжу вдоль вереницы блистающих теплыми огнями витрин пабов, потом сворачиваю в узкую боковую улочку. Мой дом – угловой, ступеньки прямо с улицы. Он похож на зарисовки в блокноте прогрессивного художника двадцатых годов прошлого века – именно так они представляли себе будущее. Выпуклые окна-иллюминаторы, болтающиеся туда-сюда на скрипучих петлях распашные двери, узенькие отвесные винтовые лестницы, по которым, по плану архитектора, будут беспечно скакать через ступеньку вечно молодые люди будущего. Но все сложилось немного иначе.

      Сейчас это дом социального жилья, по большей части. Здесь

2

«Sex Pistols» – английская музыкальная группа.

3

«Ocsis» и «Blur» – музыкальные группы.