Урок ловиласки. Петр Ингвин

Чапа уже несколько зим как знает ответ наш вопрос.

      – Несколько – это сколько? – нетерпеливо вбросила Александра. И тут же внесла весьма трезвое замечание: – Не проще спросить у него самого?

      Мой взгляд уперся в ее солнечный холмик. Словно стрелка, золотой треугольник указывал туда, где сбываются грубые подростковые мечты, и весело предлагал дружбу.

      – Чапа? – оторвала меня Варвара от созерцательного гипноза.

      – А?

      – Только не говори, что не слышал.

      Сложно покраснеть в ситуации, когда дюжина нагих наяд столько времени делают с тобой, что хотят, когда все соки вытянуты, и все краски уже вышли. А также – когда именно сейчас взор уткнут в колосящееся пшеничное поле, что совсем не поле, над оврагом, который не овраг, а руки-ноги в плену чужих рук и ног. Но я сумел.

      – Да.

      – Что «да», Чапа? – усиленно возвращала меня в реальность Варвара.

      Не хотелось, но пришлось. Не отстанут. Это же девчонки. Мужики бы поняли, что если отлынивает, то говорить не хочет. С этими не пройдет. Такт уже в основных настройках заменен любопытством, которое сразу выставлено на максимум. В мужских настройках сочувствие человеку ведет к остановке любопытства, в женских включается только после его удовлетворения.

      – Да, у меня имеется опыт обращения с… инструментом.

      – Ну и? – почти за шиворот тащила Варвара. – Как долго нам ждать второго раза, если понадобится?

      – Я… могу быстро. Мог. Все зависит от… В общем, зависит,. От очень многого.

      – А третий? – взволнованно перебили меня. – А четвертый?

      Я сглотнул, выгорая до косточек.

      Меня поняли. Промолчал, но ведь не опроверг.

      – О, как. – Царевны переглянулись: кто неверяще, кто радостно, кто испуганно. – Серьезно?

      – Я же говорила: идеальное пособие, – распушила хвост хвастливая преподавательница.

      – А пятый? Шестой? – посыпался нескончаемый ряд числительных.

      – Почему в прошедшем времени? – одновременно взволновалось несколько учениц. – Почему «мог»?

      – Не приходилось столько держаться, – вылепил я губами. – И… и вообще. Сегодня все совсем по-другому.

      Количество окруживших лиц было вдвое меньше количества их направленных прямо в меня влекущих выпуклостей, на которых не мог не останавливаться взгляд, и совпадало с другим количеством, куда он периодически утекал. Раздражителей для организма хватало с избытком. Организм реагировал соответственно.

      – Мы стараемся! – зачем-то втиснула Феофания.

      – Спасибо, знаю, – угрюмо сообщил я, – чувствую.

      – А что ты чувствуешь? – упало следом, словно на веревочке.

      – Могу сказать одно: я чувствую. Очень.

      – Вот и прекрасно, – резюмировала Варвара. – Продолжим. – Ее грудь расширилась от набранного воздуха, вырвавшись из общего снежно-белого хребта и нависнув двумя опасными скалами. – Объяснение