.

Эйбу квартиру на Рю-де-Ром, идеальное место для незнакомого с лабиринтами Парижа иностранца.

      Я не мог понять: она влюблена в Эйба или просто старается быть вежливой? Так или иначе, ухаживания Эйба были платоническими, и я не сомневался, что до близости между ними еще не дошло. Однако Эйб, насколько я мог судить, не придавал этому большого значения.

      Приступим?

      Глава пятая

      Мы вернулись в особняк к ланчу. Медсестра в белом халате – она представилась мне как Лиза Бедэк – подала Джошу стакан апельсинового сока и маленький пластиковый стаканчик, до половины наполненный таблетками.

      Джош старался не подавать виду, но прогулка и наша беседа его явно утомили. За ланчем он не стал продолжать свой рассказ о Париже и вместо этого поинтересовался, почему я выбрал профессию психолога.

      – Думаю, все началось с беседы с одним доктором, – ответил я. – Мне тогда было лет десять. Моя бабушка по линии отца страдала от нервного расстройства. Я обожал научную фантастику и как раз прочел роман, если не ошибаюсь, Филипа Киндреда Дика о человеке, который излечивал людей, проникая во сне в параллельный мир. Так вот, однажды этот психиатр пришел к нам, чтобы побеседовать с бабушкой. Тогда я его и попросил объяснить, что такое наши сны, почему мы их видим, что они значат, или, может, они вообще ничего не значат, ну и все в этом духе. Доктор был очень добр, и мы проговорили с ним больше часа. Но в результате я пришел к выводу, что он не очень-то много обо всем этом знает, и это заворожило меня даже больше, чем любое потенциально точное объяснение. На следующий день я пошел в публичную библиотеку и взял книгу о сне и сновидениях. Так все и началось. Еще через два года увлекся антропологией, а после антропологии начал изучать психологию и психиатрию. На последнем курсе в медицинском институте во время клинической практики я познакомился с профессором Джорджем Аткинсом. Он несколько месяцев обучал меня техникам гипноза, которыми пользовался в больнице Бельвю в Нью-Йорке.

      – А как ваша бабушка?

      – Она поправилась.

      – Рад это слышать, Джеймс. Да, хорошо смолоду знать, чем хочешь заниматься в этой жизни, хорошо иметь силы идти к своей цели, – заметил Джош, пока нам подавали салаты. – При таком раскладе вы не тратите время и энергию на то, что позже можете счесть бессмысленным. С другой стороны, с вами всегда остаются сомнения и сожаления: что было бы, если бы я открыл эту дверь, если бы поддался порыву или согласился на приглашение. Кьеркегор писал, что для некоторых лучше убить младенца в колыбели, чем оставить неосуществленным свое желание при условии, что это желание не принесет никому вреда. Вы всегда были уверены, что сделали лучший выбор из возможных?

      Джош почти не прикоснулся к салату, но налил себе полный бокал красного вина из графина и выпил залпом.

      – Нет, не всегда. – Я пожал плечами. – Как ученый, я не задаюсь вопросами, на которые никогда не найду ответа. Я не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы я решил стать исследователем