Королевский лес. Роман об Англии. Эдвард Резерфорд

Похоже, ему не хотелось выказывать чувства перед другими, и поэтому он поднял косу и принялся точить ее оселком.

      Люди шли к повозке, с которой послушник разливал пиво. У Тома была собственная деревянная кружка, привязанная ремешком к поясу. Мэри отвязала ее и пошла за пивом, а после стояла молча, пока он пил.

      – Ты проделала долгий путь, – наконец сказал он.

      – Пустяки, – улыбнулась она и добавила: – С детьми все в порядке. Они обрадуются, когда ты вернешься.

      – О да, пожалуй.

      – Как и я.

      Глотнув еще слабого пива, он буркнул:

      – О да, – и принялся точить косу.

      Начали подходить другие мужчины. Последовали кивки, адресованные Мэри, осмотр корзинки, одобрительное бурчание:

      – Мило.

      – Отменную землянику принесла тебе твоя хозяюшка, Том.

      – Разделите ее, стало быть?

      Общее настроение было довольно игривым. Том, все еще слегка настороженный, зашел так далеко, что ответил:

      – Может быть, да, а может, и нет.

      Мэри, испытавшей облегчение от этого веселого настроя, отчаянно хотелось смеха.

      Беседа продолжалась, и как часто бывает, когда людям особо нечего сказать, каждый чувствует себя обязанным подпитать смешливый ручеек, текущий в центр, тогда как с краю образуются водовороты иного юмора, и приглушенные шуточки с комментариями более сомнительного свойства то откатываются, то время от времени снова вливаются в общий поток.

      – Эти Прайды присматривают за тобой! – донеслось из середки. – Том вот с земляникой, а остальным – шиш.

      Мэри радостно рассмеялась на эту дружескую реплику и улыбнулась Тому.

      – Подозреваю, Том получает все, чего пожелает, – а, Том? – донеслось с края.

      Хоть сказано было грубовато и, увы, невпопад, Мэри рассмеялась и тут, а Том, чуть смущенный, уставился в землю.

      Но затем какой-то злой дух надоумил одного из стоявших юнцов хрипло крикнуть:

      – Если бы ты женился на ее брате, Том, то был бы у тебя пони!

      И Мэри вновь покатилась со смеху. Она смеялась, потому что смеялись все. Смеялась, потому что ей очень хотелось угодить. Смеялась, так как на миг была застигнута врасплох. Смеялась всего секунду, ибо осеклась, когда осознала смысл сказанного и увидела окаменевшее лицо Тома. Слишком поздно.

      Том узрел нечто иное. Том увидел, как она потешается над ним. Том счел ее подарок тем, чем и заподозрил: уловкой, как яблоко для пони, чтобы оставался доволен. Все эти Прайды одинаковы. Они считают, что могут одурачить тебя, а ты настолько туп, что ничего не заметишь. Они даже сделают это прилюдно, чтобы выставить еще бóльшим дураком. Том увидел, как она откровенно смеется над ним, а потом осекается, как будто внезапно смекает: о боже, он заметил! Он усмотрел в этом даже больше издевки и презрения. И в нем вновь вскипела вся сдерживаемая ярость и негодование нынешних весны и лета.

      Его круглое лицо вспыхнуло. Он пнул корзинку – и крошечные ягоды красными брызгами разлетелись по жнивью.

      – Ступай