Королевский лес. Роман об Англии. Эдвард Резерфорд

за ними же надзирал он сам. Даже Гроклтон не смог бы сказать, что он пренебрегает своими обязанностями.

      Изредка ему приходилось признать, что он рад находиться вне аббатства. Дни после инцидента на реке были напряженными. Долгом каждого монаха было отбросить злые мысли и намерения, быть доброжелательным ко всем своим братьям, и Гроклтон, нравился он ему или нет, наверное, искренне старался вести себя именно так. Но в тот самый период присутствие Адама невольно раздражало его, и Адам был рад уйти.

      Однако теперь он должен был вернуться, а ему не хотелось. Достигнув Берли, он уже пришел в подавленное состояние. Едва сознавая, что делает, он позволил пони идти неверным путем и теперь, испытывая слабое чувство вины, продирался через лес к нужной тропе, когда увидел углежогов за работой.

      Год назад он, вероятно, проехал бы мимо, ограничившись приветственным взмахом руки, но сейчас ему показалось естественным задержаться и побеседовать. Даже если это было еще одним поводом немного отсрочить возвращение.

      Лесной житель стоял у костерка, второй парень переместился чуть дальше, к другой стороне курившегося угольного конуса. Брат Адам подумал, что уже видел Пакла раньше – в прошлом году, когда тот доставил колья для виноградных лоз. Второй, помоложе, тоже казался смутно знакомым, но этому не стоило удивляться, ибо здесь все были родственниками. Взглянув сверху вниз на Пакла, он дружелюбно спросил, не догорает ли огонь.

      – Еще нет, – ответил Пакл.

      Адам задал еще несколько очевидных вопросов: откуда Пакл прибыл? и кому продаст уголь? Легкой темой для беседы с любым из лесного народа, даже лучшей, чем о погоде, было передвижение оленей.

      – По-моему, я видел у Стэг-Брейка благородного оленя, – заметил он.

      – Нет, сейчас они, скорее всего, ближе к Хинчелси.

      Адам кивнул. Затем его взгляд упал на второго парня, затаившегося за угольным конусом.

      – У тебя только один помощник? – спросил он.

      – Сегодня только один, – ответил Пакл, затем вполне небрежно позвал: – Питер! Иди сюда, мальчик.

      И брат Адам с любопытством всмотрелся в направившегося к нему юношу.

      Тот плелся как будто застенчиво. Голова понурена, взор потуплен. Челюсть вяло отвисла. Довольно жалкий тип, подумал монах. Но, не желая быть недобрым, спросил:

      – Питер, а бывал ли ты когда-нибудь в Бьюли?

      Юноша вроде как вздрогнул, но затем промямлил нечто невразумительное.

      – Это мой племянник, – пояснил Пакл. – Он мало что говорит.

      Брат Адам смотрел на кудлатую голову.

      – Мы используем ваш уголь для обогрева церкви, – ободряюще сообщил он, но больше ничего не приходило в голову.

      – Все хорошо, парень, – спокойно сказал Пакл и взмахом руки отослал юношу прочь. – Вообще-то, – поделился он с монахом, когда племянник скрылся, – у него голова чуток не в порядке.

      Словно являя живое доказательство этого факта, парень, дошедший до огромного дымящегося конуса, остановился,