Земля надежды. Филиппа Грегори

хотя дети хныкали в карете, а одна из нянечек молилась.

      Джон изобразил на лице улыбку, подошел ближе и поклонился.

      – Сожалею о столь скверном приеме, – произнес он.

      Пока он произносил эти слова, парадная дверь со скрипом отворилась и оттуда выглянула испуганная физиономия лакея.

      – Но в доме есть пара кухарок и домашних слуг, – обнадеживающе заявил Джон. – Они смогут обеспечить комфорт вашим величествам.

      При виде слуги королева несколько оживилась. Она поднялась на ноги и подождала, пока лакей поможет ей выйти из кареты. Дети вышли вслед за ней.

      Король повернулся к Джону:

      – Благодарю тебя за службу, что ты оказал нам сегодня. Твой эскорт был очень полезен.

      Джон поклонился.

      – Я рад, что ваше величество благополучно прибыл сюда, – сказал он.

      Уж по крайней мере это он мог сказать с чистой совестью. Он и самом деле был рад, что смог благополучно вывезти их из Лондона. Он не мог остаться в стороне и наблюдать, как принцев и королеву толпа вытащила бы из кареты, точно так же как не смог бы спокойно наблюдать за тем, как обижали бы Эстер и его детей.

      – Пойди распорядись, чтобы нам приготовили к-комнаты, – велел король.

      Джон замешкался.

      – Я должен вернуться домой, – сказал он. – Я распоряжусь, чтобы все было сделано так, как вы пожелаете, и потом отправлюсь домой.

      Король едва заметно повел рукой, что означало «нет».

      Джон колебался.

      – Ос… оставайся, пока здесь не установится хоть какой-то порядок, – сказал король невозмутимо. – Скажи им, чтобы приготовили наши личные покои и обед.

      Джону ничего не оставалось делать, как только поклониться, осторожно отступая, удалиться и отправиться выполнять его приказания.

      Сделать, собственно говоря, можно было немногое. Во всем дворце нашлась только одна кровать, достойная их.

      И вот король, королева и оба наследных принца вынуждены были устроиться на ночь в одной постели, на единственной проветренной простыне в целом дворце.

      Обед был подан обильный, но назвать его королевской трапезой было трудно. Не было позолоченных тарелок и кубков для сервировки. Все парадные атрибуты монархии: гобелены, ковры, золотые блюда и драгоценности, даже богато расшитое постельное белье – все, что всегда путешествовало вслед за королем по всей стране, – все осталось в Уайтхолле. В пустовавших дворцах оставались только вещи средней руки, и Хэмптон-Корт не был исключением. Королева ела из оловянной посуды с видом оскорбленного достоинства.

      Обед подавали кухонные работники и придворные скромного происхождения и положения, которые присматривали за дворцом в отсутствие короля. Они подавали блюда согласно этикету, преклонив колено, но все церемонии на свете не могли скрыть, что на оловянных блюдах, которые ставились на простой дощатый стол, подавали всего-навсего хлеб и мясо.

      – Завтра ты будешь сопровождать меня и королеву в Виндзор, – сказал король, закончив обед. – А оттуда в Дувр.

      Традескант,