Трое против Нави. Сергей Анатольевич Остапенко

происходить различные чудеса. Это было время великого ритуала!

      – Игорь Семенович, но я-то здесь причем?

      Профессор смутился и продолжил несколько смущенным голосом:

      – Не знаю… Я просто посмотрел на выражение вашего лица, и мне показалось, что… Я только хотел спросить, не ощущаете ли вы особое напряжение, разлитое в воздухе? Мне, например, просто не по себе!

      Вритрин улыбнулся, хищно оскалив зубы, и мне тоже стало не по себе. «Все-таки пьян», – решил я и скорчил серьёзную мину, сдерживая улыбку.

      – По-моему, все нормально, – ответил я.

      Казалось, профессор сомневается. Он некоторое время изучал меня взглядом, который, если мне не померещилось, стал мерцать, будто кошачий в темноте, а затем вздохнул и отвернулся.

      – Жаль, – проронил он. – Тогда извините, что задержал.

      Вздохнув не менее горько, чем Вритрин, я стал собирать вещи, прислушиваясь одновременно к тому, что он, почесывая бороду, мычал почти про себя о циклической природе времени, культе предков и ритуале возвращения космоса в изначальное состояние. А когда я выходил, он стрельнул в меня пугающим звериным взглядом и сделал жест, как будто бы хотел избавиться от назойливого насекомого, обитающего под одеждой.

      Узрев такое, я скоренько хлопнул дверью и заспешил прочь. «Плохи дела, – подумал я. – Как бы наш философ не чокнулся. С ними такое, говорят, бывает».

      Завтра – экзамен, но ни о какой подготовке думать не хотелось. Большинство людей стараются прогнать тоску любыми доступными способами, а вот я, когда в груди ноет, испытываю даже некое вдохновение. Но на сей раз муки мои были чересчур уж велики, и я решил прибегнуть к испытанному способу снятия стрессов: поесть.

      Кафе находилось на первом этаже в здании факультета, но изнутри в него попасть было нельзя. По моей гипотезе, закрыть вход распорядился декан, дабы морально слабые студенты меньше подвергались искушению выпить пива. Но если это соответствовало истине, то он просчитался. Жаждущие находили в себе силы спуститься по лестнице и проникнуть в искомое заведение снаружи.

      Указанный путь проделал и я. В полутемном коридорчике у самой двери я неожиданно наткнулся на Таню. Я остановился, она тоже, но недостаточно проворно, в результате чего прядь ее густых светлых волос на миг коснулась моего лица. Мы обескуражено глядели друг на друга, не пытаясь отстраниться. Чего только не читалось в её глазах… Секунды текли, а я молчал. Не подумайте ничего плохого: не из-за гордыни. Я просто любовался ее красотой. Наверное, в подсознании каждого самца есть свой собственный архетип желанной самки, к которому он безотчетно стремится всю жизнь. Так вот, мой архетип стоял передо мною во плоти, так близко, что я мог чувствовать её дыхание, и Танины феромоны через беззащитные рецепторы лупили прямо в мой воспалённый мозг.

      Если бы я в этот миг меньше рефлексировал, а просто схватил её в охапку, впился в губы и наговорил бы ей разных приятностей, всего, что последовало дальше, могло и не быть. Но судьба распорядилась иначе. На