Почтовый голубь мертв (сборник). Анна и Сергей Литвиновы

болталось в бардачке). Продать чужой автомобиль он, разумеется, не мог, но сдал в аренду, а с доходов гасил кредиты коллеги. С квартирным хозяином тоже разошелся миром: все вещи Михаила вывез к себе.

      По горячим следам тогда, в августе, у меня имелось громадье планов. Тщательно изучить бэкграунд Викиных родителей. Установить передвижения обоих в день пропажи Михаила. Но сейчас, когда летнюю жару сменила бесснежная стужа, а мы с Синичкиным занимались интереснейшим делом об исчезновении антикварного ожерелья у жены одиозного депутата, жизнь и судьба Михаила Дивина перестала столь ярко меня занимать. Денег не платят. Вика прислала на католическое Рождество открытку с ангелочком и похвасталась, что лучше всех на курсе исполнила партию Виолетты. Про Михаила в послании ни слова.

      Я пожелала молодой певице дальнейших успехов – и тоже выкинула свое первое единоличное дело из головы.

      Минула зима, закончился то кислый, то морозный март, стремительно пролетел апрель.

      В мае наступило традиционное затишье: граждане разъехались по дачам, криминальный элемент рванул в Сочи. Мы с Синичкиным офис не закрыли, но наконец смогли слегка расслабиться. Я в кои-то веки занималась маникюром, Паша бесцельно серфил по сайтам.

      И вдруг выкрикнул из своего кабинета:

      – Как дом отдыха назывался?

      – Какой? – не поняла я.

      – Ну, где этот твой Дивин пропал.

      – «Дубовая роща». Люберецкий район. А что?

      – Там в километре от него кусок леса оттяпали, под участки. Земля еще не в собственности, но особо ушлые уже строятся. Мужик начал рыть котлован – и нашел скелетированный труп. От девяти до одиннадцати месяцев пролежал. Под твое дело подходит.

      Я пулей метнулась в кабинет:

      – Фото есть?!

      Паша хмыкнул. Развернул файл с максимальным увеличением.

      Жуткая картина. Пергаментная серая кожа редкими клочьями обтягивала череп. Вместо глаз чернели пустоты. Ощеренные зубы (губ не имелось) насмешливо улыбались. С жутким лицом странно контрастировала почти целая футболка поло с хорошо различимой эмблемой «Наутика».

      Узнать Михаила было невозможно. Но я точно помнила, что Вика упоминала синюю майку, которой не оказалось в сумке жениха.

      – Это может быть он. Дивин… – пробормотала я.

      – Почему ты не говоришь «какой ужас»? – потребовал Синичкин.

      Я максимально бодрым голосом отозвалась:

      – Я прекрасно знаю, как выглядит разложившийся труп. Десять месяцев прошло. Этот еще хорошо сохранился. Там почва, насколько я помню, песчаная.

      – Римма, ты такая смешная, когда пытаешься казаться циничной, – усмехнулся Павел.

      – А причину смерти установили? – Я продолжала играть роль бездушной следовательницы.

      – Думаешь, это просто в такой стадии разложения?

      – Ну, если в теле есть пуля…

      – Нет. Никаких огнестрельных ранений. Эксперты, правда, сделали осторожный вывод… – Синичкин с выражением зачитал, – «что раздробленный второй нижний межреберный позвонок мог пострадать