Бедные, бедные взрослые дети. Галина Гонкур

города. Она смотрела на мать, на ее подруг и думала, что останься она здесь – и ей уготована такая же судьба: нищета, пьющие мужья и никакой перспективы, город, превратившийся не в территорию для жизни, а в территорию выживания.

      Неожиданное упрямство Михая в этот решающий момент могло поломать все планы. Изначально мать говорила, что авось они там, в далеком Подмосковье, вдвоем не пропадут. А теперь получается, что 14 летняя, ну, почти уже 15-летняя Наташа должна поехать одна в полную неизвестность – страшновато все-таки, тревожно у матери на сердце. Наташа старалась демонстрировать матери свою взрослость изо всех сил: не перечила, слушалась, без напоминаний убирала квартиру и готовила еду, пока мать была на работе. Лишь бы доказать Аурике, что она уже взрослая и на нее можно положиться.

      Наконец, подошел день отъезда. Поезд «Кишинев-Москва» уходил рано утром. Так что ехать в столицу республики надо было накануне, благо, выдалась оказия: сосед отвозил семью подальше от дурной приднестровской жизни, как раз в нужном направлении. Старенький «РАФик» вполне вмещал и его жену с маленькой дочкой, и Аурику с Наташей. Михай сбежал из дома накануне, испугавшись, что мать его таки заставит уехать, мало ли. Оставил только записку, чтобы совсем уж мать от страха с ума не сошла: «Буду через три дня. Натуца, счастливого пути!». Мать посокрушалась, конечно. Но что поделаешь! Не манит его Москва, Европой парень бредит. Националисты ему голову забили: «Россия – тюрьма народов» и всё такое. 16 ему уже, семнадцатый год пошел. Уже особо не заставишь. Свои у парня взгляды и мысли…

      Вещей оказалось не слишком много. Из большинства своей одежды Наташ выросла – она как-то особенно вытянулась за последнее время, превратившись из маленькой девчонки, предпоследней в шеренге на физкультуре, в стройную девицу, ростом метр шестьдесят пять – «рост Венеры», как она вычитала в какой-то книжке, и сравнение это ей очень понравилось. Так что в итоге получилось всего 2 сумки: в одной вещи и обувь, в другой – подарки российской родне. Возможности выбора подарков были, понятное дело ограничены, поэтому в этом качестве в Россию поехали сухофрукты и пара бутылок вина. Ну, и еды мать с собой ей собрала: Наташины любимые пирожки-вэрзэре, с картошкой и жареным луком, и бутылёк самодельного сока, еще с пошлого года оставшийся в подвале.

      От нервов и неумения с ними совладать мать всю дорогу болтала безостановочно, будто боялась тишины. Давала Наташе советы, предостерегала, что-то рассказывала, то смеялась над своей паникой, то пыталась сдержать слезы от страха за дочь. То и дело подскакивала, проверяла, не забыли ли они билеты и документы, щупала булавку, которой она приколола к Наташиному лифчику изнутри деньги. Наташу вся эта суета и нервозность сначала раздражали, а потом она будто отключилась, вся погрузившись в свои мысли и предчувствия.

      Когда-то давно Карина со своим мужем Александром приезжала к ним в гости – это было их свадебное путешествие. Александра она почти не помнила, только то, что это был худой и высокий мужчина. А Карину она запомнила