Мелодия во мне. Элисон Винн Скотч

своей прошлой жизни? Попытайтесь вспомнить хоть что-то! Ну же! Расскажите мне о себе! Что помните…

      Я отрицательно мотаю головой, насколько мне позволяют скобы, которыми перехвачена шея.

      Доктор кивком головы приглашает мужчину подойти поближе к кровати. Мужчина подходит, бережно гладит пальцами мои спутанные волосы и тут же начинает плакать. Он рыдает безмолвно, но я вижу, как рыдания сотрясают все его тело.

      – Успокойся, Питер! – обращается к нему женщина. – Все будет хорошо! Вот увидишь!

      Мужчина молча кивает в ответ и громко всхлипывает. Такой звук, будто это дельфин зовет кого-то на помощь. Мужчина делает еще одну безуспешную попытку успокоиться и побороть приступ рыданий. Но глаза его, ввалившиеся, красные, по-прежнему залиты слезами. По всему видно, что он никак не может справиться со своими эмоциями. Более того, он даже не знает, как и с чего следует начинать.

      – Взгляните на этого человека! – Командует мне доктор и тычет пальцем в Питера. – Вы знаете, кто это?

      Я слегка прищуриваюсь и сверлю мужчину взглядом, пытаясь вспомнить. Ощупываю глазами его мускулистую грудь, разглядываю пряди волос, выбившиеся из-под козырька бейсболки, потом принимаюсь изучать вены на руках, которые, изгибаясь и переплетаясь, сбегают вниз и прячутся в его ладонях. Что-то в его облике, в его привлекательной наружности, смутно знакомое, родное, что-то такое, что мгновенно отзывается в моем сознании каким-то неясным импульсом. Но почему? И кто этот красивый мужчина? Какое место он занимает в моей жизни?

      Медсестра молча протягивает доктору Мэчту зеркальце, и он так же молча подносит его ко мне. Я вижу, как расширяются зрачки моих глаз под впечатлением от увиденного. Неужели это я? Да, это точно я. Собственно, я и не рассчитывала увидеть что-то стоящее. Впрочем, я ведь и не помню, как выглядела раньше, где именно разбросаны веснушки на моем лице, какой у меня изгиб губ. Вместо этого я вижу багрово-синий рубец, похожий по цвету на марочный порто, который тянется, начиная от левого виска, превращаясь в такой же багровый синяк под глазом, и дальше до самых губ. Верхняя губа – сплошное месиво, я на мгновение касаюсь ее языком и тут же чувствую острую боль. Глядя на грязные, сальные пряди сбившихся волос, трудно признать во мне блондинку, обладательницу роскошных светло-русых кудрей. Скорее уж шатенка! Волосы разделены пробором на две части и обрамляют мое безжизненно восковое лицо.

      – Вдруг это поможет, – негромко роняет доктор Мэчт.

      Чему поможет? Лихорадочно соображаю я. Мне хочется спросить его об этом вслух. Но я лишь продолжаю пялиться на собственное отражение в зеркальце до тех пор, пока оно не начинает двоиться. Пытаюсь свести воедино то, что я вижу в зеркале, с тем, какой я была раньше. Пытаюсь, но у меня ничего не получается. Я старательно напрягаю память. Надо же хоть что-то вспомнить… Но это противное пиканье… Снова этот звук буравит мне уши. На сей раз он гораздо громче, совсем какой-то шальной… сливающийся в один сплошной вой.

      Б-и-и-п-б-и-и-п-б-и-и-п-б-и-и-п-б-и-и-п-б-и-и-п-б-и-и-п.

      Вспоминай