Ее последний вздох. Роберт Дугони

в мотель, ничуточки не напуганные», – подумала Трейси. Даже когда в Сиэтле орудовал Риджуэй, проституток это не останавливало. Девушка ведь должна зарабатывать на жизнь, даже если заработок будет стоить ей самой жизни.

      – У Велвет были здесь подруги?

      Новое движение плечами.

      – Я могу узнать, соберу девушек, с которыми она танцевала вчера. Но лучше вечером, попозже. А можно спросить, что с ней случилось? Я читал в газетах, что Ангел задушили.

      – Велвет работала здесь или подрабатывала, Набиль? – спросила Трейси.

      – Откуда мне знать?

      – Хватит, Набиль, – сказала Трейси. – Сейчас не время покрывать ее или клуб.

      Он поднял ладони.

      – Но это правда. Не мое дело. Девушки, может, знают. Спросите у них.

      – А что Дэррел Нэш, он был в клубе вчера вечером?

      – Заходил.

      – Зачем?

      – Так, посмотрел, замки проверил, спросил, как дела.

      – И часто он так заходит?

      – Это его клуб.

      – Он часто заходит?

      – Довольно часто. Но не каждый вечер.

      – А когда он пришел вчера?

      – Как обычно, к концу.

      – Надолго?

      – Вчера? Нет, ненадолго. – Котар снова поднял ладони. – Наверное, мне не стоит этого говорить. Я не знаю. Я просто закрыл тут все и пошел домой. Я правда не обратил внимания.

      – А вы не видели, говорил он с кем-нибудь из танцовщиц?

      – Дэррел? – Котар отвел глаза, как будто раздумывая. Трейси подумала, что он сейчас запрется. Но он сказал: – Нет. Я такого не видел.

      Трейси бросила взгляд на Кинса. Тот тоже заметил. Она протянула Котару визитку.

      – Вечером мы вернемся поговорить с девушками, которые работали вчера с Вероникой.

      Глава 18

      Бюро судмедэкспертизы округа Кинг перевели из старого полутемного бункера в медицинский центр Харборвью, современное высотное здание с широкими коридорами и просторными кабинетами, полными света, который лился внутрь через тонированные окна фасада. Трейси и Кинс нашли Стюарта Фанка в лаборатории, где он внимательно изучал что-то под микроскопом. Фанк сам позвонил им, едва они вышли из «Пинк Паласа» и поехали к Центру юстиции. Он только что получил предварительный отчет токсиколога по Анжеле Шрайбер, и родственники Вероники Уотсон должны были прийти на опознание тела.

      Многие работники системы правосудия города Сиэтла считали Фанка странным типом, но Трейси он нравился. Своей неряшливой внешностью он напоминал ей любимого преподавателя химии из колледжа. Над ушами у него вечно торчали пучки седеющих темно-русых волос, голова казалась крупноватой для его узких плеч. Кустистые брови, по которым, как однажды метко выразился Кинс, «газонокосилка плачет», топорщились из-за очков в серебристой оправе. Когда его вызывали для дачи показаний в суд, он неизменно являлся туда в галстуке-бабочке и твидовом пиджаке с заплатками на локтях. Присяжные его обожали.

      Фанк сразу заговорил об Анжеле Шрайбер.

      – Как и в крови Николь Хансен, в ее крови обнаружен флунитразепам.

      – Рогипнол, – сказала Трейси.

      То,