Стишутки. Сборник. Татьяна Разумовская

звали не ПАтрик – ПатрИк,

      То стих в честь героя сложился бы вмиг.

      Старик бы носил благородный парик

      И, бриг возглавляя, нашел материк.

      Но звать его ПАтрик, такая беда!

      Я рифмы к нему не найду никогда.

      Ведь «бабник», «похабник», «подагрик» и пр.

      Святым не подходят, они для проныр!

      Я шляпой зеленой воздам ему честь

      И джигу спляшу, забывая присесть.

      Но так как стиха я сложить не смогу,

      То выпью я молча, и всё – ни гугу.

      Диоген

      Был Диоген особый типус,

      Явившись раз в пивную точку,

      Потребовал вина навынос,

      Аж целый пифос, то есть бочку.

      Философ пил вино всю ночку,

      До истины добраться силясь,

      И, наконец, свалился в бочку,

      Ну а назад уже не вылез.

      Он жил там, словно в одиночке,

      Был гол, жевал безвкусный силос,

      И стилосом он вывел строчку:

      «Жизнь удалась и воплотилась!»

      Парижский этюд

      В помойках шарили клошары,

      ища, чего бы им пошамать,

      а гладкошерстные котяры,

      шарахаясь, мешали шарить.

      И ошарашенно и шало

      со стен таращились химеры,

      по палым листьям дворник старый

      метлою шаркал равномерно.

      Шагали важные ажаны:

      Эдмоны, Оноре и Шарли,

      а в окнах плавились пожары,

      зажженные закатным шаром.

      Наставление

      В Питере пить, в Бухаресте бухать,

      Трескать в Триесте, в Кирате кирять,

      Где же и пьянствовать, как не в Пьяченце,

      Квасят в Квасинах даже младенцы.

      Бражничать в Браге, пить горькую в Гори,

      В Шардже шарашить (но в скалах у моря),

      В древнем Эль-Куте подпольно кутить,

      В Галле за галстук слегка заложить.

      Клюкать в Ключевске – такая вот пруха,

      В Мухусе томно шататься под мухой,

      Выжрать в Париже ведро на пари,

      Выбраться в глушь и глушить до зари.

      В думах о будущем помните, дети,

      Много есть дела на нашей планете.

      Сколько прекрасных девчат, пареньков —

      К славному подвигу каждый готов!

      По-французски

      Рашель, проездом в Ларошели, пленила юного Мишеля. Мишель, пришедши к ней в отель, блаженства страстно вожделея, узрел Рашели стан газелий, и в голову ударил хмель.

      Рашель, побрызгавшись «шанелью», поскольку сильно дуло в щели, набросила на плечи шаль, окрашенную кошенилью. И ела карамель с ванилью, презрев с грибами вермишель.

      Мишель, с шуршаньем сбросив на пол свою шершавую шинель, с Рашелью нежной на диване пил вина светлые Шампани, дрожа от пяток до ушей.

      А утром, пробудясь в постели, он не нашел своей Рашели, и с ней исчез его кошель.

      И завопил Мишель: «Ужель? Не ты ль, от счастья хорошея, обняв меня вчера за шею, шептала, изгибая стан: «О, мон амур! Шарман! Шарман!»

      И я,