Сестры. Александр Дюдин

обратилась она к старушке, – в семье будет веселее, и вам помощь, – посмотрела она на Мишутку.

      – Оставайтесь, располагайтесь, я пошла, мне еще более сотни человек расселить надо.

      – Раздевайтесь, – взяла Валя из рук Веры Васильевна узелок, – проходите. Спать будете на диване. В тесноте, да не в обиде. Сейчас картошка сварится, позавтракаем. Мы с вами в основном втроем жить будем, муж приходит один раз в неделю, отоспится и опять на завод. У нас прохладно, накиньте шаль.

      – Сколько малышу? – смотрела ласково на него Вера Васильевна.

      – Большой, в феврале год исполнится. Напугал вас мороз? В Ленинграде, наверное, теплее?

      – В этом году тоже очень холодно. У вас в комнате прохладно, а у нас совсем не топят, – и глаза ее затосковали. Валя поторопилась переменить тему.

      – Вы одна жили?

      – Одна. Старик месяц тому назад умер. Валя удрученно замолчала. «Не знаешь, о чем и говорить, чтоб не сделать ей больно. Вот время!» – думала она грустно.

      – А дети, Вера Васильевна, есть?

      – Есть двое, дочка и сын. Дочка не захотела со мной ехать, работает на заводе, а меня вот силком отправила, говорит: «Умрешь, как папа, а пользы от тебя здесь все равно никакой нет». Сын на фронте.

      – Садитесь кушать.

      Вера Васильевна ела медленно, аккуратно, мало. Съела две картофелины и встала из-за стола.

      – Кушайте еще, мы накопали двадцать мешков, так что хватит и вам, и нам, и еще останется.

      – Спасибо, не хочу больше, – вежливо отказалась она. «Всё же ленинградцы есть ленинградцы, – с уважением думала Валя, – отличаются своей культурой. Вот и Вера Васильевна столько перенесла, а какая спокойная манера поведения, мягкие интонации голоса в разговоре. Такая приятная в общении».

      – Ну, что ж, Валенция, – тихо начала на другое утро Вера Васильевна, ласково улыбаясь. – Двоим нам сидеть дома негоже, не то время. Мне уже восьмой десяток пошел, работать на заводе не смогу, плохо вижу, а за ребенком присмотреть в моих силах.

      Валя бросилась к ней, обняла в порыве радости и расцеловала доброе морщинистое лицо.

      – А я хотела вас просить об этом, да не знала, как сказать. Боялась, что обидитесь.

      – На что же тут обижаться? Дело житейское, понимать надо.

      Валя в тот же день пошла в горздрав, с отзывом о практике. Заведующий прочитал, снял очки, посмотрел внимательно на Валю.

      – Предложить вам должность врача не могу: у вас нет диплома. В качестве медсестры будем рады вас принять. Вот завтра отправляется санэпидгруппа в казахские аулы, нам нужна туда грамотная медсестра.

      – Мне бы хотелось работать в госпитале.

      – Это не в нашей власти. Этим занимается управление эвакогоспиталей.

      – Управление далеко?

      – Около центральной почты.

      Валя сходила туда. В отделе кадров ей сказали, что штаты все укомплектованы.

      На другое утро Валя уже ехала в зеленом фанерном ящике, установленном в кузове полуторки.