Слеза океана. Марина Кистяева

любил перечитывать темными зимними ночами, когда за окном безумствовала вьюга. Ни чувства жалости, ни чувства потери не осталась. Даже злость на окружающий мир и та притупилась.

      Он устал. И чувствовал себя бесконечно одиноким.

      Прибыл новый этап. Виктор лениво откинулся на стуле, посмотрел на бумаги новоприбывших и поморщился. У него с утра болела голова, и сейчас совсем не хотелось зарываться в бумаги. Пусть ими займется Игорь, его помощник, с которым они работали вместе два года. Игорь Затмитский тоже закончил, как и он в свое время, Московский институт, и они любили вспоминать знакомых педагогов, которые ещё остались, а так же сравнивать нововведения.

      Игорю Затмитскому было двадцать семь лет, он был молод и честолюбив. Но в его прошлом была небольшая история, которая не только могла повредить карьере, но и запросто превратить его в социально опасного элемента. Поэтому он был благодарен судьбе за то, что отделался легко. Вместо службы на Соловках, он мог оказаться здесь же, но уже в качестве заключенного.

      У Игоря в жизни было две страсти: женщины и стремление к власти. Здесь он получил вволю и то, и другое. Женщины, лишенные мужского общества, сами стремились привлечь внимание молоденького опера. Выбирай – не хочу! А власть…. Власть пьянила. Конечно, он не мог ещё так распоряжаться человеческими судьбами, как, например, тот же Бехтерев, но и его слово играло не последнее значение.

      Бехтеревым он восхищался. Кремень, а не мужик. По нему и не скажешь, что вырос в Москве, настоящий северный житель. Только к нему больше подходит определение, не «хозяин тайги», а «хозяин лагеря». Сразу же по прибытию на службу, Игорь понял, кто здесь главный. И равнялся на старшего товарища.

      Сейчас он наблюдал, как Виктор Данилович, продолжая хмуриться, поднялся из-за рабочего стола и подошел к небольшому окну. О чем-то задумался. У Игоря частенько возникало желание поинтересоваться у командира, почему он не женился, но удобного случая, например, «под шафе», так и не представилось. Нельзя же всю жизнь якшаться с зэчками. С нормальными бабами тоже следует общаться.

      Вот Игорь, например, послужит здесь годок-другой, а там и обзаведется послушной женушкой. Что б лишний раз рот не открывала.

      – Игорь, ты здесь посмотри, а я пойду, пройдусь, – голос Бехтерева оторвал Затмитского от дум.

      – Как скажите, товарищ командир, – отрапортовал Игорь.

      Виктор, сняв с вешалки куртку, вышел из части. На улице стояла ранняя осень, но было уже прохладно. А скоро и вовсе придут первые холода. До зимы не далеко.

      Он не любил осень. Постоянный дождик с порывистыми ветрами, слякоть, грязь, кроме раздражения, у Виктора это время года ничего не вызывало. И он искренне не понимал, как можно ей восхищаться.

      Около лагерного пункта выстроили новоприбывших женщин. Как всегда, после дороги от них сильно воняло. Сегодня дежурил Аркин, толстый нерасторопный лентяй, и, значит, женщинам, прежде, чем их распределят по баракам, придется простоять на улице ещё