Образ жизни. Яков Тублин

Сталинграде. Нашли место!… Что там было, рассказывать не стоит – это знают все.

      Осенью 1942 года нам с мамой чудом удалось вырваться из пекла и добраться до Урала. В 1943 году погиб отец. В Николаев возвратились только в 1949 году.

      Окончил Николаевский судостроительный техникум и Одесский государственный университет. Строил корабли, занимался отраслевой наукой. Много ездил по бывшему Союзу Четыре года служил на Балтийском флоте минёром.

      Пишу с детства. Первые стихи напечатал в 17 лет. С тех пор печатался в газетах и журналах Москвы, Ленинграда, Киева, Одессы, Николаева и других городов Союза; в многочисленных коллективных поэтических сборниках и антологиях.

      Издал три книги стихов: «Каждый день»(1971 г.), «Теплоход» (1979 г.), «Час прилива» (1987 г.). Стихи переводились на украинский, осетинский и другие языки. Дважды был премирован на поэтических конкурсах «Комсомольской правды».

      С благодарностью вспоминаю тёплые отзывы о моих стихах Ярослава Смелякова, Сергея Наровчатова, Валентина Катаева и особенно Аделины Адалис.

      С 1991 года живу в Израиле, в древнем и молодом городе Ашкелоне, на берегу Средиземного моря. Много путешествовал по странам Европы, побывал в США. Новый этап жизни – новые впечатления, ощущения, мысли.

      Но и прошлое, тем не менее не отпускает.

      В настоящую книгу вошли избранные стихи последних полутора десятилетий, стихи прошлых лет, включённые и не включённые в ранее изданные книги, и две поэмы, опубликованные на Украине и в Израиле.

      Понимая, что стихи, по большей части, – дело личное, надеюсь всё же, что Читателю хоть в какой-то мере будет интересен мой «Образ жизни».

      Яков Тублин апрель 2007 г.

      ПОСЛЕ ИСХОДА

      1991 – 2007 годы

      «Тронулась, и отошла навсегда...»

      Тронулась, и отошла навсегда

      Эта земля.

      Как душа, отлетела.

      Первую родину покидать —

      Горькое дело.

      Небезразлично и не всё равно,

      Кто его знает —

      Где больше покоя?

      Небо едино и солнце одно,

      Но – другое.

      То ли темнеет, то ли блестит

      Море внизу.

      И какая-то птица

      Встречная обратно летит,

      Пересекая без визы границу.

      Туча набухла, до края дойдя,

      Небо на две половинки распалось.

      Новое солнышко улыбалось

      Сквозь слёзы дождя.

      Мост

      Детям и внукам моим

      Стынет апельсиновая роща,

      Небеса февральские темны.

      Думаю: «А может, было б проще

      Не менять ни жизни, ни страны?»

      Позади российские просторы,

      Украины степи и поля.

      Годы. Годы счастья и позора,

      Ближних предков горькая земля.

      Что ж меня подвигнуло оставить

      Эту землю и сюда лететь?

      Кто меня осмелится ославить,

      Что я выбрал место умереть?

      Только помирать как будто рано

      Под таким приветным небом мне,

      В этой, для меня пока что странной,

      Иудейской вечной стороне.

      Кипяток крикливого иврита

      Обжигает слух, но я молчу.

      Разве мова [1] прежняя забыта?

      Разве я забыть её хочу?

      Но не запою и не заплачу:

      Не за что и некого винить.

      Сам решил судьбу переиначить,

      Сам решил я жизнь переменить.

      Это всё – нелёгкая наука,

      Это – нешутейная игра:

      Мост построить для детей и внуков —

      Гешер [2] в этот Богом данный край.

      Да хранят их здесь, под светлым флагом

      Доброта, любовь и красота —

      Даже пусть костьми навечно лягу

      При постройке этого моста.

      «Голубое рассветно-холодное пламя...»

      Голубое рассветно-холодное пламя

      Так сияет, что нет ни мелодий, ни слов.

      Изумрудно-отчётливо смотрится пальма

      Здесь – на фоне высоких и белых домов.

      Постою, помолчу, но недолго, немного,

      На рассвет полюбуюсь из-под руки.

      Просыпается старая синагога,

      Муэдзину крикливому вопреки.

      Я стою, ошарашенный и потрясённый,

      Посреди

1

Мова – язык (укр.)

2

Гешер – мост (ивр.)