Кром желтый. Шутовской хоровод (сборник). Олдос Хаксли

чувствовал себя пастухом. Он был хозяином положения, защитником. Чувство невероятной отваги накатило на него волной, согревающей, как вино. Он повернулся к ней и начал покрывать поцелуями ее лицо, поначалу беспорядочно, потом целенаправленно, ища губы.

      Анна отвернулась, поцелуй пришелся в ухо, а следом под его губами оказалась нежная кожа ее затылка.

      – Нет, – протестующе сказала она. – Нет, Дэнис.

      – Но почему?

      – Это помешает нашей дружбе, а она была такой приятной.

      – Вздор! – возразил Дэнис.

      Она попыталась объяснить:

      – Ну как вы не понимаете? Это не… не наш жанр.

      Анна не лукавила. Почему-то она никогда не воспринимала Дэниса как мужчину, который может быть любовником; ей никогда не приходило в голову даже представить себе романтические отношения с ним. Он был так нелепо молод, так… так… она не могла подобрать определение, но отлично понимала, что имеет в виду.

      – Почему же это не наш жанр? – спросил Дэнис. – И, кстати, какое чудовищное и совершенно неуместное выражение.

      – Потому что не наш – и все.

      – А если я скажу, что это не так?

      – Это ничего не изменит. Я считаю, что не наш.

      – Я заставлю вас отказаться от своих слов.

      – Хорошо, Дэнис. Только давайте в другой раз. Мне нужно вернуться домой и погреть лодыжку в теплой воде. Она начинает распухать.

      Оспаривать возражения, связанные со здоровьем, было неловко. Дэнис нехотя встал и помог подняться своей спутнице. Она осторожно сделала шаг – «Ох-х-х!» – остановилась и тяжело оперлась на его руку.

      – Я вас понесу, – предложил Дэнис.

      Он никогда не пробовал носить женщин на руках, но в кино это всегда выглядело как необременительная возможность погеройствовать.

      – Вы не сможете, – возразила Анна.

      – Конечно, смогу. – Он почувствовал себя еще сильнее, способным помочь, как никогда прежде. – Обнимите меня за шею, – велел он.

      Она повиновалась, и он, наклонившись, подхватил ее под колени и оторвал от земли. Боже милостивый, какая тяжесть! Спотыкаясь, он сделал несколько шагов вверх по клону, чуть не потерял равновесие и был вынужден отнюдь не плавно опустить, разве что не бросить, свою ношу.

      Анна затряслась от смеха.

      – Я же говорила, что вы не сможете, бедный мой Дэнис.

      – Смогу, – сказал он без особой уверенности. – Попробуем еще раз.

      – Это исключительно любезно с вашей стороны, спасибо, но лучше я попробую идти сама.

      Она положила руку ему на плечо и, поддерживаемая им, медленно захромала вверх.

      – Бедный мой Дэнис! – повторила она и снова рассмеялась.

      Он, униженный, молчал. Трудно было поверить, что еще две минуты назад он целовал ее, сжимая в объятиях. Невероятно. Она была беспомощна, как дитя. И вот Анна снова вернула себе превосходство и опять стала далекой, желанной и недосягаемой. Надо же было свалять такого дурака – предложить этот дешевый трюк с поднятием на руки. К дому он подходил в состоянии глубочайшей подавленности.

      Дэнис помог