Когда правит страсть. Джоанна Линдсей

знал, что настанет день, когда мне придется сказать тебе правду. Однако я полагал, что у меня будет больше времени, несколько лет, по крайней мере. Я думал, ты просто выйдешь в свет и будешь развлекаться с подругами, не помышляя о браке. Ты так усердно занималась обучением, и я хотел, чтобы наградой тебе были развлечения и свобода. Я считал, что ты заслужила это. Но я пошел на большой риск, допустив это.

      – Какой может быть риск в развлечениях? Они же просто…

      – Нет, риск есть и заключается он в том, что, несмотря на мои заверения, что тебе пока еще рано думать о замужестве, какой-нибудь молодой человек может запросто вскружить тебе голову на одном из многочисленных балов. Это поставило бы меня в затруднительное положение, поскольку твой брак слишком важен, чтобы без толку прозябать здесь.

      – Здесь? Но ты ведь любишь Англию! Ты растил меня англичанкой. Я всю свою жизнь провела здесь, так где же еще мне выходить замуж? – Она осеклась и охнула: – Не в Лубинии же?

      С его стороны возражений не последовало, и это потрясло ее настолько, что она не преминула напомнить:

      – Когда я спрашивала тебя о нашей родине, ты уверял, что это отсталая страна с чуть ли не средневековыми обычаями и что нам повезло сбежать оттуда. Ты учил меня никогда никому не рассказывать, откуда мы родом, а говорить, что мы приехали из Австрии, например, так как люди будут смотреть на нас свысока, если узнают, что мы лубинийцы. И я никому не открывала правду, потому что даже тот преподаватель, который рассказывал мне о Лубинии, полностью подтверждал твои слова. Он заверял меня, что это отсталая страна, дальнейшее развитие которой невозможно из-за ее изоляции. Не станешь же ты настаивать на том, чтобы я вышла замуж там, – закончила Алана презрительно.

      Паппи покачал головой, но она сразу поняла, что это лишь потому, что он разочарован высказанным ею пренебрежением.

      – Это весьма маловероятно, но не нам решать… – Он умолк и взмахнул рукой, словно отмахиваясь от высказанного ею предположения. – Ты меня удивляешь. Неужели твое отношение к родине могло сложиться из-за нескольких пустых фраз?

      – Это нечестно! Ты сам не хотел, чтобы я считала ее своей страной. Как же еще я могла относиться к ней?

      – На то была причина, правда, не та, которую я тебе называл. Но я рассчитывал, что в будущем у тебя сформируется собственное мнение, когда ты узнаешь больше фактов, когда прочитаешь о красоте этой страны и ее культуре, которые с лихвой покрывают некоторые недостатки. Очевидно, я ошибся, не привив тебе некоторую гордость к родине, которой, право, стоит гордиться.

      – Наверное… я погорячилась, – пробормотала она, смутившись.

      Он улыбнулся ей с легкой укоризной.

      – Да, по поводу того, что пока не является предметом обсуждения. Тебе нет необходимости думать о замужестве, которое еще даже на горизонте не маячит. Я упомянул о нем только потому, что предполагал заранее поговорить на эту тему. Но недавно произошло нечто такое, что требует немедленного обсуждения.

      Ей не хотелось