Когда правит страсть. Джоанна Линдсей

мере того как она приближалась к кабинету Паппи, ее ноги двигались все быстрее. Генри помог ей принять решение. Да, она нервничала, но только из-за того, что задумал Паппи, а не из-за собственного выбора. Она надеялась, что он не собирается положить конец ее поездкам в приют по причине ее скорого выхода в свет и начала взрослой жизни. Это было единственное, что могло его беспокоить, как считала Алана.

      Кабинет Паппи был одной из ее любимых комнат в огромном трехэтажном особняке городского типа. Там было уютно, особенно зимой, когда горел огонь в камине. А еще там было очень светло, потому что комната была угловая, с двумя рядами окон и светлыми обоями кремового цвета, которые контрастировали с более темной мебелью. Алана проводила здесь много вечеров, читая вместе с Паппи книги, иногда вслух. Или же они беседовали. Ему всегда было интересно, насколько она продвинулась в своем обучении.

      Паппи ничего не сказал, когда она тихо вошла в комнату. Он сидел не за письменным столом, а в кресле перед камином и хранил молчание, пока она усаживалась в кресло напротив. Взглянув на него, она с изумлением осознала, что он нервничает еще сильнее, чем она сама!

      Никогда еще она не видела его в таком состоянии. Что же могло пошатнуть этот незыблемый оплот ее жизни?

      Пальцы его рук крепко сжимали колени. Похоже, он не осознавал этого. И избегал встречаться с ней взглядом; его темно-голубые глаза были устремлены в ковер. В его позе и выражении лица ощущалось огромное напряжение. Алана заметила, что его зубы стиснуты. Вероятно, он пытался выглядеть погруженным в свои мысли, но ее было не провести. Испытывая к дяде любовь, она отбросила свои страхи и попыталась успокоить его, начав с меньшей из своих забот:

      – Один молодой человек, который мне нравится, возможно, скоро придет, чтобы просить твоего разрешения ухаживать за мной. Но в этом случае мне пришлось бы отказаться от услуг Аннетт, занятой подготовкой моего выхода в свет. Я все ломаю голову, пытаясь решить, как это уладить, но…

      Она осеклась.

      Теперь его сузившиеся глаза смотрели на нее, но выражали они вовсе не то, что она ожидала.

      – Кто посмел приблизиться к тебе без моего разрешения, да еще до твоего совершеннолетия?

      – Все совершенно благопристойно, – поспешила заверить она. – Мы так часто сталкивались у входа в приют, что стали товарищами – собеседниками на тротуаре, если так можно выразиться. Но недавно он обмолвился, что достиг возраста, когда пора подумать о женитьбе, и у меня создалось впечатление… ну, скорее, предположение… что, говоря это, он думал обо мне.

      Паппи вздохнул.

      – Значит, ты испытываешь к нему чувства?

      – Пока нет, – призналась она. – Он действительно мне нравится, но причина, по которой я могла бы выбрать его, другая. Несмотря на то, что он английский лорд, он не стал бы препятствовать моему преподаванию в приюте. Он даже высказывал свое восхищение моей работой. А я действительно хочу работать там и дальше, Паппи.

      Ну