Египетское метро. Роман. Сергей Шикера

и они вошли в небольшую кухню, в которой сидели и смотрели телевизор две женщины; одна из них, отложив вязание, взяла у Тверязова деньги, вторая сделала телевизор потише и разлила водку. Тягин выпил, не закусывая. Тверязов взял с тарелки дольку соленого огурца; выпив, весело крякнул.

      – Ну что? – сказал он на улице. – Настал момент истины? Идём.

      – Куда еще?

      – Пошли-пошли. Всё равно ж гуляем.

      Они вышли за Колонтаевскую, прошли квартал или два, повернули налево, поднялись еще на полквартала и вошли в калитку в деревянных воротах, которыми была наглухо запечатана подворотня. Небольшой двор, куда они попали, был, по всей видимости, выселен; кое-где в двухэтажных домах с деревянными галереями зияли пустые оконные проёмы. По левой стороне тянулся ряд сараев под сырой известняковой стеной с одним маленьким оконцем на самом верху. В центре двора, рядом с водяной колонкой высилась огромная черная акация и под нею понуро стояла перед ведром грязная лошадка пони с заплетенными в гриву разноцветными ленточками; тут же на скамейке у стола сидел, обхватив живот руками и согнувшись в три погибели, мужичок в телогрейке. По плитам бродили куры и пара гусей; в углу блеяла коза на привязи. Где-то гулко стучал молоток. Следом за ними во двор вошли две девочки лет двенадцати, одна из них несла седло.

      – Девочки, Георгия позовите, – попросил Тверязов. – Он есть?

      – Есть, – ответила та, что с седлом. – Сейчас.

      Тверязов повернул в правый ближний угол двора и подвел Тягина к полутораметровому забору из продольных досок в разоренной части первого этажа. Видимо, заслышав их голоса, из погруженного в сумеречную темноту помещения к загородке подтянулось, отрывисто похрюкивая, с десяток молодых бодрых свиней.

      – И куда мы пришли?

      – К человеку-свинье. Ты же хотел? Вот.

      – Я хотел?!

      – А что – не хотел?

      – Ладно. И что дальше?

      – Сейчас увидишь. Вернее, услышишь. Его апартаменты, – сказал Тверязов, показывая на загон перед ними.

      – Ты хочешь сказать, там где-то человек?

      – Терпение.

      Пока ждали Георгия, Тягин спросил, что это за двор, и Тверязов рассказал, что с тех пор, как отсюда выселили жильцов, здесь держат животных, которых выводят на заработки в парки и скверы. Летом разъезжают передвижным зверинцем по области.

      – И много тут животных?

      – Хватает. Половина квартир заняты. Сейчас все в городе на работе.

      Подошла баба в грязном фартуке с ведром, опрокинула его в кормушку за досками, и оттуда вместе с паром поднялась тёплая кисловатая вонь. Свиньи завизжали, зачавкали, толкаясь в доски.

      Наконец, во втором этаже появился некто в ковбойской шляпе, и Тверязов взмахнул рукой.

      – Георгий!

      После неспешного прохода по верхней галерее и столь же неторопливого по нижней, пред ними наконец предстал тот, кого они ждали – цыганистого вида щеголь в кожаной жилетке и остроносых сапогах на высоких скошенных каблуках.