2:36 по Аляске. Том II. Анастасия Гор

им, а они не улыбались в ответ и продолжали работать. Идеальный порядок, так похожий на колонию строгого режима.

      – Как я и говорила, все мои мучения того стоили. Лучшая точка во всем Анкоридже!

      Я поняла, что Сара имела ввиду под этими словами, лишь когда оказалась внутри за круглой дверью, что автоматически отворилась для нас после подъема в верхнюю башню. Пункт этот, оборудованный и одновременно под рабочий кабинет, и под спальню, был усеян таким количеством художественного барахла, какое я не успела повидать за всю свою жизнь – личная коллекция Сары, и о каждой своей достопримечательности она разглагольствовала взахлеб, не забывая углубляться в излюбленные исторические детали. Я абсолютно ее не слушала, запрокинув голову: потолок в башне был полностью стеклянным, а оттого прозрачным, как и стены, выложенные из окон высотой в человеческий рост, что создавало эффект падения вниз, стоило подойти слишком близко к раме. Вся комната напоминала игрушечный шар, только без снега; вместо снега здесь были цветы, в основном розы и гортензии в горшках, разукрашенных так, будто на них обычной гуашью рисовали дети. Каждая деталь выглядела неординарной, вдохновляющей, врезающийся в память точно игла, но ничего из этого не шло ни в какое сравнение с золотым платном над дубовым столом Сары, до того большим, что могло бы спрятать под собой человек пять, не меньше.

      На нем была изображена черноволосая женщина с черничной кожей, вышагивающая по преклоненным человеческим телам, как по лестнице. Ее наготу прикрывал лишь пояс из сплетенных человеческих конечностей, а у самой нее руки было четыре, и каждая из них складывалась в тот или иной символический жест. Само плотно, вышитое золотой каймой, было в идеальном состоянии: краски броские, насыщенные, но потертые. Было сложно угадать, сколько этой картине лет или даже столетий.

      – Каларатри или Кали, – проследив за моим взглядом, озвучила Сара, и я немедленно вспомнила, что именно так обозвал ее Крис сразу после того, как рухнул практически ниц. – «Черная ночь». Одна из форм Парвати, жены бога Шивы. Воплощение богини-матери и разрушения, стремящиеся искоренить невежество и сохранить заведенное мироустройство. Кали благословляет и освобождает тех, кто стремится познать истину, как и наш Прайд.

      – Вы профессор истории, – вспомнила я.

      – Да, в Анкоридже я преподавала историю политических учений и средневековую Британию, – мечтательно улыбнулась она. – Раньше в Чикаго – древность, в основном Индию. Со временем многое забывается… Но попроси меня процитировать Артхашастру на санскрите, и я процитирую, – Сара задумчиво сощурилась и изрекла нечто, что я не смогла бы повторить даже спустя годы тренировок. – «Пусть он не причиняет осквернения чистому, подобно отравлению воды ядом, а то может никогда не найтись лекарства для оскверненного».

      – Ух ты, – притворно восхитилась я. – Это было похоже на парсултанг из «Гарри Поттера».