Миру видней. Юлия Ефимова

Как? – вслух произнес Дмитрий Иванович, восхищаясь кадровым работником. Неделю назад Белла прошла собеседование, вчера ее вызвали для оформления, сегодня она первый день работает. Дмитрий Иванович, как профессионал, восхитился ею.

      Да, сбили тебя, Ираида Варламовна, не просто так, на кого же ты накопала ненужный материал? И самый главный вопрос: как этот кто-то понял, что он у тебя под колпаком? Неужели шантажировать ты его собралась, дорогая моя Ираида Варламовна, хотя маловероятно, ты тогда бы не звонила в нашу контору с анонимным звонком. И как это все связано с поездкой? Кстати, про звонок: насколько понял Дмитрий Иванович, Ираида очень умная и продуманная дама, неужели она не понимала, что мы вычислим ее звонок? Или и это тоже она сделала специально? Чудо, а не женщина.

      Вопросов много, ответов мало. Дмитрий Иванович взял личные дела остальных счастливчиков с собой.

      – Почитаю на ночь вместо книги или завтра в самолете, – подумал он, – времени будет вагон – лететь восемь часов.

* * *

      Этот город никогда не спит – Белла возвращалась домой после нескончаемого дня счастливая. С улыбкой на лице она рулила своим маленьким «кашкаем». Раньше у нее была другая машина, но она ничего не взяла из брака: ни машину, ни украшения, ни шубы, ни сумки, ни дорогую обувь. Покидала пару шмоток в чемодан и ушла. Во-первых, она хорошо помнила про брачный контракт, а во-вторых, брезговала. Ей казалось, если она хоть что-то возьмет, то унесет эту грязь с собой, а ей очень не хотелось. «Кашкай» был мамин, но сегодня отчим вызвался подвезти маму на работу. Белла подозревала, что сделал он это специально, чтоб машина досталась ей. Убегая сегодня на работу, она благодарно подмигнула Сержу, так они с мамой ласково его называли, и одними губами прошептала «спасибо».

      Город светился огнями и как бы кричал Белле: вот сейчас все будет хорошо, ты молодец, ты на правильном пути. Она любила Москву, любила ее по-настоящему, любила ее маленькие улочки и атмосферные кафешки в центре, любила большие проспекты все в огнях и огромные здания «Москоу-Сити». Она любила стоять в ее неимоверных пробках так же, как мчаться по бесконечному МКАДу. Москва ей платила той же монетой, отвечая на ее любовь своей. Когда-то, как и мама, Москва спрашивала Беллу – любишь ли ты его, подумай, нельзя без любви. Но Белла думала, что его любви хватит на двоих, ведь он так ее любит, так ее добивается, но не хватило. А ведь и мама, и Москва это обе понимали и предупреждали, и, когда Белла сделала по-своему, обе обиделись на нее. Мама, конечно, сразу простила и только все три года с жалостью смотрела на нее и иногда робко спрашивала:

      – Доча, ты счастлива?

      А Москва нет, город перестал ее радовать, перестал приносить в душу ощущения и предвкушение праздника, город обиделся. Белла это чувствовала и очень переживала – ей не хватало Москвы, не хватало ее счастья, любви и защиты, Белла скучала по Москве. Лишь сегодня, первый раз за три года, ощущение счастья вернулось. Москва смотрела на нее уже улыбаясь и даже немного