Исиза Тан Бул. Виктор Иванович Миронов

въехали под тёмный свод крепостной стены. Ворота захлопнулись и в возникшей тишине раздался топот ног веселящегося карлика, соскочившего с арбы. Богомол бежал по дорожке расставив руки в широкие объятия, он – маленький, кричал:

      – Как здесь хорошо! Как здесь хорошо!

      Подарок луны прошлёпал валенками до массивных дверей дома, у которых остановился и чуть раздвинул створки. Богомол нагнулся, короткие ножки упёрлись в камень, дряблые ягодицы в тёплых штанах смотрели на господ, а большие – вечно слезящиеся глаза – впёрлись во внутренние покои. Привыкший ко вседозволенности он всё-таки не решался войти без разрешения во внутрь.

      Тайт Мосул вёл коня.

      – Я возвращаю коня в неплохом виде, он лишь немного устал. – Говорил он брату Ань Булу. – Прикажи обтереть его вином и три дня давать ячмень вместо овса. За эти дни конь прошёл много стадий.

      – Ты доволен конём, брат?

      – Очень доволен.

      – Его поставят под навес.

      – Я знаю, брат, ты в храме Тиннит не терял времени даром.

      – Ты ошибаешься, Ань Бул, я потерял не мало времени и хотел уехать как можно скорее.

      – Не угодно ли тебе чего-нибудь съесть, брат?

      – Только очень быстро.

      – Завтрак ждёт тебя, это будет холодный завтрак.

      Младший брат посчитал своим долгом оказать внимание и хотел проводить старшего брата к столу.

      – Не надо, – сказал Тайт Мосул ему, – я не забыл, как к столу пройти. Распорядись арбой и поставь её на хозяйственное место. – И взяв мать под руку Тайт направился в столовую.

      Пройдя по коридору, он распахнул одну дверь, затем вторую и увидел перед собой изысканно сервированный стол. Холодная птица, холодная ветчина и сыр, то, что кушают в народе, лежало на столе. На десерт было великолепное вино, таков был завтрак, приготовленный для боголюдей.

      Оказавшись у поставца, божественная пара первым делом направилась к бронзовому зеркалу, возле которого гребешками привели в порядок волосы, затем они подошли к котлу, стоявшему на треножнике, рядом с которым висело полотенце и умыли лицо и руки. Тщательно проделав всё это они, как люди благовоспитанные, уселись за поставец, за которым утолили голод.

      В столовую вошёл Ань Бул.

      – Утром собрание, собери друзей, – сказал Тайт Мосул.

      – Хорошо.

      Младший брат стоял пока старший брат и мать не отпустили его.

      – Херусиасты собрались, – предупредил утром Ань Бул старшего брата.

      – Проводи меня, – сказал Тайт показывая, что находит дальнейший разговор излишним.

      Тайт Мосул взял факел и зажёг его о пылающую жаровню. Он шёл по тёмным коридорам дома и пройдя две или три двери отворил дверь огромного зала. Владыка Надзора очутился в сводчатом зале, где находились херусиасты военной коллегии. Все они поднялись со своих кресел. Он кивнул головой как бы говоря, что ему знакомы все церемонии и уселся на кресло.

      – Военная коллегия рада твоему назначению. Мы беспокоились, не стряслась ли с тобой беда? – говорили херусиасты.

      Херусиасты