Записки человека долга (сборник). Александр Бушков

как личность и беседовать с матерью. Телепатически.

      – Что?!

      – Вот именно… Учтите, я мало что знаю, она рассказывала об этом неохотно и невразумительно, каждое слово приходилось клещами вытягивать. Плохо спала, плакала, жаловалась, что не выдержит этого ужаса.

      – Но могло…

      – Нет, – сказал он. – Психиатр у нее ничего не нашел. Думаете, я сразу не подумал? И еще… Ребенок… он говорил с ней и обо мне и при этом приводил такие факты из жизни моих отца и деда, о которых Анита никак не могла знать. Это к нему могло попасть только от меня. Наследственная память, очевидно. Генетическая. Вот так… А она кричала, что не выдержит этого ужаса…

      – Почему ужаса? – спросил я довольно глупо.

      – Ну, нам с вами никогда не приходилось быть беременными, так что представить ее ощущения и страхи мы не сможем.

      – Резонно, – сказал я. – А вы? Вы тоже считали, что это ужас?

      – Нет. Может быть, потому, что я наблюдал все со стороны, и мне, сами понимаете, было легче. Я категорически запретил ей делать аборт – когито, эрго… Он уже мыслил, он осознавал себя как личность, можете вы это понять? Я запретил. Она сделала. На меня что-то нашло, не мог совладать с собой… Я охотник, у меня был нарезной карабин…

      – Получается, что она хладнокровно совершила убийство, вот ведь что, – сказал я. – Убийство мыслящего существа. Так ведь выходит?

      – Да. Но и я совершил убийство. Разница только в том, что мое преступление предусмотрено Уголовным кодексом, а ее преступление – нет…

      – Ваш случай единственный, других не было?

      – Не знаю.

      – Кто такой Даниэль Регар?

      – Не знаю, – сказал он, и я понял, что доверительный разговор кончился, что пошла ложь. И позвал: – Зипперлейн!

      Зипперлейн вошел и хмуро спросил:

      – Вы закончили?

      – Кажется, да.

      – Можно в таком случае задать вопрос? Тамп, что вы думаете об исчезновении трупа вашей жены?

      – Что? – в один голос спросили мы с Тампом.

      – Труп исчез из морга сегодня ночью, – сказал Зипперлейн. – Вот так…

      – Ничего я не думаю, – сказал Тамп, и его лицо окаменело. – Лично у меня непробиваемое алиби – я сидел в камере…

      Зипперлейн крикнул охранника. Тампа увели, комиссар двинулся было следом, но я задержал его:

      – Комиссар, я сейчас напишу отношение… Тампа нужно немедленно отправить в столицу, в нашу резидентуру.

      – Ох, будут хлопоты… – покачал головой Зипперлейн. – Согласно существующему порядку ваше региональное управление должно обратиться в столичный…

      – К черту, – прервал я его. – Город на чрезвычайном положении, вы не забыли? Обратитесь к начальнику тюрьмы, и чтобы Тамп через час ехал в столицу, под конвоем, понятно. И еще. Честно говоря, у меня чешутся руки немедленно взять вас под стражу как лицо, злостно мешающее ходу следствия, умышленно скрывающее важные данные. Я не шучу! Я старше вас по званию, просьба не забывать, а вы в данную минуту мне подчинены. Как вы могли умолчать