Политическая наука №1 / 2018. Коллектив авторов

расширил наш взгляд, темпоральную ретроспективу. Перемены началось с Первой мировой войной, и даже чуть-чуть раньше. Это большой системный кризис, который я называю эволюционной ловушкой. И здесь опять нужно расширить темпоральную ретроспективу вплоть до начала модернизации. Она началась, казалось, неспешно. Поначалу никто не сознавал, что происходит. Кант первый увидел принцип модерного мышления – критика и антиномии. Потом после Французской, а фактически европейской и даже мировой революции, развитие осознается и ускоряется. Появляется идея прогресса. Людям кажется, что так динамично и без заметных сбоев все и дальше будет развиваться. Однако к исходу XIX века, к рубежу столетий этот потенциал был исчерпан. Что‐то случилось с миром. Он «свернулся», изменилась его геометрия. Плоские пространства, в которых мир был организован прежде, сложились в сферические. Мир стал другим, люди сами сделали его другим, но понять этого не смогли. Они сотворили сферический мир, а институциональных и интеллектуальных ресурсов и средств для управления им не создали. Вот и возникала эволюционная ловушка. Мировые войны, тоталитаризм и все прочие бедствия – это только проявления большого кризиса. Это результаты попадания в эволюционную ловушку, большая дисфункция всего процесса модернизации.

      Кризис провала в эволюционную ловушку тянется до середины 70–80-х годов. Глобализация впервые обещает шанс выскочить с переходом к конвергенции и поддерживаемому развитию. Однако на деле мы до сих пор не выскочили из ловушки. Начали выскакивать, а потом опять просели, потому что мы на выходе из этого кризиса находимся уже несколько десятилетий. Может быть, это одно из объяснений, почему у нас такой стагнирующий темп.

      Что вызвало подъем политической науки? Думаю, что не прямая реакция на злобу дня сего. Если бы наши учителя подчинялись этой логике реакции на прагматические вызовы, то их усилия свелись бы к обсуждению атомной бомбы, соперничества сверхдержав, выборов, забастовок, других проявлений классовой борьбы или политических интриг отдельных политиков. Была бы злободневная суета, а заметного подъема политической науки не произошло бы. Наиболее дальновидные решили: если мы будем заниматься этой текучкой, тем, что мельтешит перед глазами и блестит, мы ничего не поймем. Нам нужны более широкие масштабы, чтобы за деревьями увидеть лес. И они вышли на новый уровень, занялись, например, изучением формирования государств и наций.

      Если мы хотим разобраться с этой эволюционной паузой и с той структурой после Второй мировой войны, о которой говорил Георгий Александрович, нужно расширить интеллектуальные горизонты. Можно сделать интеллектуальную уловку и изменить предмет, сфокусировать внимание на практиках подотчетности. Можно просто расширить временной диапазон и посмотреть на эволюционную паузу с точки зрения прогресса предыдущей фазы развития, как это я попытался сделать. Более того, если мы будем смотреть только с точки зрения прогресса, мы увидим всего