Культурология. Дайджест №3 / 2016. Ирина Галинская

же). При этом автор подчеркивает, что подобная фрагментация становится принципиальной установкой в постмодернизме, который при этом ссылается на утрату самим человеком определенности, следовательно, возможности быть определимым. «Человек распадается, не располагая ни какой-либо своей идентичностью, которая произвольно возникает и распадается в ходе его функционирования, ни центрированностью на определении его сущности и самосознания, которые выступают виртуально, так же случайным образом возникая и распадаясь в процессах коммуникаций» (цит. по: с. 50). О сложности адаптации к реальной действительности, «непредсказуемыми трансформациями которой управляют многолико-неразборчивые пульсации бессознательного», пишут многие представители постмодернизма. Как подчеркивает автор, пытаясь сформировать основы новой рациональности, более соответствующей самому духу современности, представители постмодернизма «размыли основы мышления… и лишили его привычной логики, выступив, в частности, с критикой Аристотеля как основателя классического ее варианта…» (с. 52). В постмодернистской конструкции мира, по словам автора, исчезает стержень истины, скреплявший ее и дающий возможность понимания мира, познания его и выстраивания адекватного отношения к нему. «И если фигура и личность Ницше неизменно выступают в его произведениях со всей определенностью, то постмодернистская “смерть автора” ведет к утрате определенности в изображении и оценке действительности…» (с. 55). Торжество иррационализма – программного, как в постмодернизме, или скрыто присутствующего как фон и основа, к которым обращена массовая культура, привело, по словам автора, к разрастанию стихии хаоса, захватывающего то мыслительное пространство, которое, казалось бы, давно уже было отвоевано познанием. «Рационализм является единственной альтернативой дегуманизации, но чтобы противостоять иррациональности современного массового общества, современный рационализм должен быть выстроен на качественно новых основаниях… Однако вместо этого постмодернисты, заявившие о готовности сформировать новую рациональность, разрушили основные опоры организации адекватного мышления, понимания, познания. А Ницше, как мы помним, способность вместить истину считал необходимым показателем истинного человека» (с. 57). А сверхчеловек для Ницше – это в ценностном смысле «окончательно сформулированный образ, выражающий постоянное и непрерывное устремление к заявленной цели и вместе с тем – подвиг преодоления, на который человечество должно решиться, ибо его дух устремлен в будущее» (с. 59). Автор подчеркивает, что в условиях, когда человек фактически расписывается в своей личностно-человеческой несостоятельности, переживает глубокий кризис своей идентичности, когда он не может определиться с самим собой, в атмосфере всеобщего смешения, апатии и в то же время бессмысленной и мелочной суеты, «оживление образа сверхчеловека, возвращение этой проблемы