Культурология. Дайджест №3 / 2016. Ирина Галинская

глубинной основы самого человеческого духа. Единственное, по мысли Франка, но вполне адекватное доказательство бытия Бога есть «бытие самой человеческой личности, осознанное во всей ее глубине и значительности, именно во всем ее значении как существа, трансцендирующего самого себя» (15, с. 200). Следовательно, силы, которые трансцендентны человеку и в которых он участвует через трансцендирование, через стремление жить нравственной жизнью, жить самобытно и ответственно, это, пишет Е.Н. Некрасова, «совесть, свобода, любовь, творчество – т.е. то, что само себя называет Богом, то, без чего человек неполноценен, незавершен, без чего он испытывает гнетущее чувство одиночества и бессмысленности существования, без чего он легко скатывается к одичанию, варварству, насилию и злобе. Бог, понимаемый таким образом, входит неотъемлемым компонентом в структуру личности… Найти в себе Бога – значит восстановить целостность личности, значит подвести твердое основание под моральные нормы и принципы и помочь процессу очеловечивания общества» (10, с. 113–114). Согласно Бердяеву, «личность должна быть богочеловеческой, общество же должно быть человеческим» (2, с. 41). Нравственная жизнь, с точки зрения русских экзистенциалистов, должна быть жизнью творческой, основывающейся на свободе как главном своем условии. «Только этика творчества преодолевает, с точки зрения Бердяева, кошмар конечного, кошмар порядка жизни, из которого никуда нельзя вырваться… В этом же плане рассуждает и С. Франк, отмечая, что подлинное исполнение воли Божьей доступно только в форме свободного творчества; всякое слепое, рабское, механическое выполнение этой воли есть непонимание ее истинной сущности» (10, с. 115). Философская антропология русских мыслителей, – пишут Губин и Некрасова, – это антропология творчества, поиски тех возможностей и условий человеческого самотворчества, которые являются условием реализации человека в мире и одновременно раскрывают специфику человеческой природы. «Сам по себе человек является просто животным, человеком он становится тогда, когда начинает творить: творить самого себя, превращая себя в “просиянную тварь”, творить внешний мир, преобразуя его по человеческим законам. Самотворчество – это превращение себя в произведение искусства, это открытие в человеке его божественной природы, которая является прекрасной… На уровне индивидуального религиозного опыта истинными творцами красоты, по мнению Флоренского, являются иноки – живые свидетели духовного мира… Святой подвижник, реально приобщаясь к жизни в безусловной красоте, фактически еще при жизни преодолевает границу между двумя мирами, выполняет акт феургии (в такой транскрипции Флоренский пишет слово “теургия”, означающее “богоделание”…) Он поднимается таким образом на уровень Софии» (3, с. 135–136).

      В работе «Проблема человека в философии» М.К. Мамардашвили замечает: «Человек – это то, что находится в состоянии постоянного заново-рождения, это человеческое существо, которому собственными