Актуальные проблемы Европы №4 / 2017. Коллектив авторов

Курдистана (РПК). В результате интенсификации антитеррористической деятельности в 2005 г. власти Турции вычислили и арестовали главного организатора стамбульских терактов – сирийца турецкого происхождения Луаи аль-Сакку, приближенного экс-лидера иракской ячейки «Аль-Каиды» Абу Мусаба аз-Заркави [750 kiloluk.., 2005; В Турции осуждены.., 2007]. Общая статистика антитеррористической деятельности турецких спецслужб в 2000-е годы оказалась весьма внушительной: за десятилетний период с 2003 по 2012 г. турецкие власти выявили и взяли под стражу без малого 3,4 тыс. подозреваемых в связях с «Аль-Каидой» [Turan, 2010].

      Концептуально атаки на США и возведение терроризма в ранг одной из основных угроз международной безопасности привели к доктринальной трансформации американских и европейских подходов к проблеме ее обеспечения. В практическом плане результатом стало появление новых де-факто зон ответственности Североатлантического альянса на Ближнем Востоке [Богатуров, 2004]. Позднее право альянса на то, чтобы действовать за пределами своих границ, было официально закреплено в новой стратегической концепции НАТО, принятой на саммите в Лиссабоне в 2010 г. [Active engagement.., 2010] В свою очередь, европейская стратегия безопасности под названием «Безопасная Европа в мире, который должен стать лучше» в 2003 г. постулировала кардинально новый характер угроз безопасности для ЕС. В стратегии, в частности, отмечалось, что концепция самообороны ЕС, которая вплоть до окончания холодной войны исходила из необходимости отразить потенциально возможную угрозу вторжения, должна подвергнуться трансформации. Появление новых угроз, таких как терроризм, распространение оружия массового поражения, приближение ЕС к кризисным регионам в результате процесса расширения, плохое государственное управление, организованная преступность, способствовало тому, что линия передовой обороны смещалась за формальные границы ЕС [A secure Europe.., 2003, p. 7]. В 2000-е годы Турция как раз и стала такой линией обороны для ЕС, а для США и НАТО – плацдармом для действий на пространствах новой зоны ответственности.

«Арабская весна» и ревизия парадигмы антитеррористической борьбы

      События «арабской весны» 2010–2011 гг. и вовлечение Турции в «сирийский кризис» с 2012 г. вызвали не только переформатирование внешней политики Турции на региональном уровне, но также привели к изменениям в подходах к борьбе с терроризмом и пересмотру стратегии обеспечения национальной безопасности. На фоне волнообразного обострения террористической активности в регионе количественные показатели антитеррористической деятельности в Турции ощутимо снизились. По официальным данным, в 2013 и 2014 гг. турецкие спецслужбы вместе с полицией задержали лишь 184 подозреваемых за связи с «Аль-Каидой» [Sancar, 2013]. Примечательно, что глава турецкого правительства Реджеп Эрдоган приводил эти данные журналистам как доказательство того, что власти продолжают активно бороться с радикалами, хотя сами по себе цифры говорили об обратном – резком снижении антитеррористической активности.

      В