Своя на чужой территории. Людмила Феррис

как хрупка грань между жизнью и смертью. Кошмар! Еще недавно оператор был живой: пил пиво, строил планы на будущее, и вот…

      – Может, сердце? – решилась спросить она у врача.

      – Нет, это убийство, – мрачно ответил тот. – Вашего коллегу убили.

      В комнате повисла гнетущая тишина. Было слышно, как шуршат лежащие на карнизе за окном листья. Побледневшее лицо директора гостиницы цветом практически сравнялось с платиновой шевелюрой.

      – Вот убийства нам не хватало! – воскликнула она.

      Тут Юлька взяла себя в руки и вспомнила о профессиональном долге.

      – Луиза, вспоминай, что вы делали вчера! – обратилась она к заплаканной девушке. Потом обошла вокруг лежащего тела несколько раз.

      – Да я и не забывала… – обиделась Юнис. – Надо Усольцеву срочно звонить. Вот беда! Что же теперь будет?!

      – Луиза, это важно! Расскажи про вчерашний день! – не отставала Юлька.

      – Первый день съемок – это всегда раскачка. До обеда ты нам экскурсию по городу организовывала…

      – Так это же всего на полтора часа, не больше.

      – Мы в музее задержались: чай пили там, с какими-то ветеранами фотографировались…

      – Не тяни, давай дальше! – Юля была нетерпелива: убийство кинооператора – это вам не рядовой скандал в шоу-бизнесе!

      – Дальше работали. Съемки были на натуре, на поляне в парке, которую мы с тобой накануне смотрели.

      – Царев был с вами?

      – Конечно, он снимал. Еще гудел все время – света ему мало было. Теперь ничего не надо – ни света, ни кадра…

      – В музее он тоже был?

      – Был. Знаешь, я вспомнила! Алик же ваш, местный!

      – Как наш? Ты ничего об этом не говорила.

      – А ты не спрашивала, да я и сама не знала. Мы когда по городу в автобусе ехали, он со мной рядом сидел, в окно смотрел и как-то тихо сказал: «Вот там был мой дом, а рядом школа».

      – Ты ничего не путаешь? – хором спросили Юля и Вадик.

      – Да не путаю, не путаю. Нас потом экскурсовод отвлекла, и я про это забыла, а сейчас вспомнила. Точно, он про школу и про дом говорил, а потом я на другое переключилась.

      Врач «Скорой помощи» тем временем закончил осмотр, снял перчатки и закрыл свой чемоданчик.

      – Полицию дождемся. Здесь для них работа.

      – Я старшая группы – Луиза Юнис. Скажите мне, что произошло, мне надо в продюсерский центр срочно докладывать.

      – Успеете еще доложить. Я сначала с полицейскими переговорю. Впрочем, скрывать особо нечего. Смерть насильственная, наступила от удушения. Вашего коллегу сначала ударили по голове, оглушили, а потом задушили. На шее имеются кровоподтеки, переломы хрящей гортани. Все остальное только после вскрытия.

      Луиза снова зарыдала. Она впервые видела труп так близко, и это было не киношное представление, а настоящая, реальная жизнь. Раньше смерть существовала где-то далеко от нее: на экранах телевизоров, на страницах газет, но чтобы вот так…

      – Алик! Ну почему?!

      – А вот и полиция, – врач обернулся к входящим в номер мужчинам.

      Следственная