Суета. Хо-хо, ха-ха. Заря Ляп

у них нет проблем. Однако мсье им поднадоел, и мсье, видимо, понимая шаткость своего положения, осмотрелся и определил себе новых кормильцев.

      – Неужели нас? Но титул?

      – В его понимании титул нам обязательно скоро повысят. К подножью самих «верхов» подведут.

      – Он ошибается?

      – Очень ошибается и все же удивляет меня своей чуткостью.

      Тамара прищуривается:

      – Вот как? Но если дело не в титуле, тогда в чем же именно чуткость мсье?

      Мать загадочно улыбается и не отвечает. Тамара, понимая, что дальнейшему обсуждению тема эта сейчас закрыта, и закрыта напрочь, беззаботно перескакивает на второй предмет разговора:

      – Лидия в столицу приехала. Уже успела осмотреться и составить мнение.

      – Вот как? Смелая девочка. И какое же оно? Лестное?

      – Не сказала бы: признается, что от людей наших ей неуют. Жесткость и готовность к осуждению чувствует.

      Мать понимающе кивает:

      – Каким же кругом она принята?

      – Пытается вступить в «ягодку».

      – Пытается? О, значит, щетинятся матроны наши. Бедная девочка… А в гости к тебе не просится?

      – Может, лишь только настроением письма.

      – А ты ее пригласи, – чуть подумав и бросив на Отца быстрый взгляд, советует Мать.

      – Сюда? – искренне удивляется Тамара.

      Мать расцветает образом радушной хозяйки, полной сочувствия:

      – А почему бы и нет? Девочке плохо. Папа, что скажете?

      Дед, не отводя глаз от дали моря, приподнимает ладонь, определяя таким образом непротивление решению Дочери.

      Тамара задумывается, сосредотачиваясь взглядом на блюде сахарной пыльцой припудренных булочек, и наконец, потянувшись рукой, отщипнув кусочек от одной, соглашается:

      – Пожалуй, да, Мама, можно позвать. И в самом деле, почему же это мы всегда одни? Сегодня и напишу. Вы уверены?

      – Ну и мило! – широко улыбается Мать. – Поселим к тебе поближе. Нашепчетесь. Как же удачно все складывается – гостья приезжает! Сплетни новейшие привезет, веселье. О платьях вспомнишь!

      Тамара, неопределенно пожав плечами, тянется за потревоженной булочкой и, укладывая ее на тарелку перед собой, вспоминает:

      – А Витя? Ее до Вити вызвать или после?

      – Пожалуй – до. Видишь ли, Витин приезд немного откладывается. Только на него не сердись: занят он, каждый день, думаю, струной у него.

      Тамара расцветает улыбкой:

      – На Витю? Сердиться? Что вы!.. И чем же он занят?

      – Важным, – поворачивает лицо к Тамаре Дед. – Пробует силы свои. Без малейшего надзора. Каждое решение – его.

      – О! Пусть все у него получится! – жарко желает Тамара. – Пусть все, все получится, а я подожду. У меня и лес, и Уман!

      И это последнее слово, имя это, так уверенно слетевшее с губ, крушит на тревоге и надежде выстроенную беспечность ее.

      Уман. Умочка! Как найти тебя?! Умочка?

      Ноготки Тамары впиваются в мягкую, теплую,