Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник). Мэри Стюарт

улыбку.

      – Вы, я вижу, ничего не смыслите в мужчинах.

      На секунду я замолчала, раздраженно дивясь тому, как часто замужняя женщина принимает тон удовлетворенного превосходства, говоря о своих страданиях. Но потом я сказала себе, что она, вероятно, права. В конце концов, мое замужество потерпело полный крах, так кто я такая, чтобы давать ей совет?

      Тут я подумала, что вообще никому не нужен чужой совет, так как по большей части люди ждут подтверждения собственному мнению.

      Мы шли мимо костра для коронации, и я переменила тему.

      – Вряд ли теперь зажгут костер. Думаю, что празднество отменят, если с двумя нашими девушками что-то случилось.

      Альма угрюмо ответила:

      – Все равно ветки уже мокрые, – и добавила с мрачной решимостью мыши, возвращающейся на привычную натоптанную дорожку: – Но чего Харт надеялся добиться своим поведением? С тех пор как она появилась, он ходил вокруг нее, высунув язык, как собака, и делал из меня дуру. Ах, вы многого не видели. Вчера она переметнулась к этому Друри, но на самом деле… я хочу сказать, что наверняка все это заметили. Предположим, она не в состоянии удержаться, но он-то? Почему Харт позволил себе увлечься? Мне ужасно хочется…

      Я резко перебила ее:

      – Вы хотите сохранить своего мужа или нет?

      – Я… конечно, я хочу его сохранить! Глупый вопрос!

      – Тогда оставьте его в покое. Разве вам не известно, что в браке нет места для гордости? Вам придется выбирать из двух зол. Если вы не в состоянии молчать, тогда будьте готовы к тому, что потеряете мужа. А если вы предпочитаете его сохранить, то забудьте о гордости и заткнитесь. Все уладится, потребуется только время и чуточку спокойствия.

      Она открыла рот, вероятно, чтобы спросить, откуда мне это известно.

      – Не будем больше обсуждать эту тему, – почти грубо заявила я. – Лучше поторопимся.

      Оторвавшись от нее, я с трудом стала подниматься по тропе, которая становилась все круче и круче.

      Мы уже забрались на приличную высоту, и, когда мы начали прокладывать себе путь по оленьим следам на западной стороне Блейвена, я с облегчением заметила, что ветер стихает. Его порывы стали не такими частыми и яростными, а когда мы добрались до подножия первых каменистых осыпей, дождь перестал лить так внезапно, словно его выключили.

      Наш отряд растянулся вереницей и карабкался по крутому склону. Большинство мужчин несли с собой рюкзаки, у некоторых были веревки. Подъем становился все труднее, а оленьи тропы все уже и круче. Размытая дождем тропа, шириной не более ступни, вилась в густом, достигавшем колена вереске. Время от времени приходилось огибать обнаженную породу скальных выходов и с риском для жизни цепляться за корни и ветки, ноги скользили и скатывались на узкой полосе глины – все, что осталось от тропы.

      Над нами возвышались огромные черные скалы южного хребта. Блестящие от дождя, они грозно вздымались вверх из крутой каменистой осыпи, словно чудовищный медведь гризли из волн. Сама осыпь наводила ужас. Она падала на сотни футов вниз – сплошной камень,