Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник). Мэри Стюарт

свои вещи. – Лучше пойду спать.

      Он поставил ногу на стул.

      – Если ты задержишься еще на полминутки, Джанет, и посветишь мне, я смогу развязать эти проклятые шнурки. Они мокрые.

      Я взяла у него фонарик.

      – Дождь идет?

      – Время от времени.

      – Ты, по-видимому, ходил на рыбалку?

      – Да. Вверх по Страту.

      – Удачно?

      – Сносно. Я поймал две-три отличные рыбины, а Харту досталась красотка в полтора фунта.

      – Харту? А… Хартли Корригану.

      – Гм. Не дергай фонарем, девочка.

      – Прости. А мистер Корриган еще не вернулся?

      – Да нет, вернулся. Он ушел два часа назад. А у меня как раз начался клев, поэтому я остался. Я, конечно, занимался противозаконными действиями, но ты же меня не выдашь?

      – Почему противозаконными?

      – Сегодня же воскресенье, дорогая. Ты что, забыла? Я должен был, как и Харт, остановиться в полночь.

      Сняв второй ботинок, он выпрямился.

      – А на подносе нет его улова, – заметила я.

      – Что? – Аластер проследил за лучом фонарика, упирающимся в поднос. – И правда, нет… Странно.

      – Аластер.

      Он резко повернул голову, среагировав на интонацию в моем голосе.

      – Что?

      Я ответила прямо:

      – Пять минут назад кто-то приходил на веранду, повозился немножко и снова ушел.

      – Что? А… – Он засмеялся. – Не волнуйся! Это, должно быть, Джеймси.

      – Джеймси?

      – Джеймси Фарлейн; он был с нами. Он ходит быстрее меня, и он спешил. Он живет по дороге к Стратэйрду.

      – Понятно, – сказала я и с трудом сглотнула.

      – Ты что, подумала, это вор? Нет, Джанет, всех этих городских ужасов здесь не происходит. На островах никто не закрывает двери. Здесь не воруют.

      – Не воруют. – Положив фонарик на стол, я собралась уходить. – Только убивают.

      Аластер издал глубокий вздох.

      – Кто тебе сказал?

      – Родерик Грант.

      – Понятно. И ты испугалась?

      – Естественно.

      Он проговорил в ответ:

      – Я бы не стал. Что бы там ни произошло, тебя это не касается.

      – Я испугалась не за себя.

      – Тогда за кого? – устало спросил Аластер.

      Я резко ответила:

      – За Хизер Макри, конечно. За девушку… за ее родителей. Что она такого сделала, что этот грязный мерзавец ее схватил? В чем дело? Это убийство не просто странное, Аластер. Я не могу тебе объяснить, но у меня оно вызывает… особое чувство отвращения.

      Он ответил нелогично:

      – Убийства никогда не бывают приятными.

      – Но они бывают обыкновенными, – объяснила я, – а это не просто обычное убийство. Ее не ударили, не зарезали, не задушили в порыве ярости. Ее убили специально, а потом разукрасили. Это хладнокровное, расчетливое и… и порочное убийство. Да, порочное. И именно здесь, где, по твоему разумению, столь извращенных преступлений и существовать не может. Я не перестаю думать об этом, Аластер.

      Он