Когда тают льды. Песнь о Сибранде. Ольга Олеговна Погожева

ни были заезжие маги, добра я от них не ждал. Да и Фрол частенько твердил, чтобы я на советы наряжался попредставительней…

      – Ступай домой, Тиара, – обратился я к соседке, спустившись с лестницы. – Поздно уже. Устала небось…

      – А кто тебе дверь отопрёт? – тихо возразила она. – Дети уснут вскоре, а совет теперь уж точно затянется. Не переживай, Белый Орёл: дождусь. Не в тягость мне…

      И снова царапнула сердце безропотная доброта. Как мог я отказать? И впрямь нужна дому хозяйка. Вот только… только…

      Не в силах больше выносить её пронзительный, бесконечно преданный взгляд, поспешил прочь. Погладил по голове Олана – сын безучастно глянул сквозь меня – поправил лучину Илиану, велев не читать допоздна, и привлёк к себе старших сыновей.

      – Проследите тут за всем, – попросил негромко. – И ложитесь пораньше. Я приду ночью…

      Не глядя на Тьяру, вышел в темноту. Зверь скулил в своей будке: сегодня свежего мяса ему не перепало. Я отправил тушки зайцев в сарай, решив ими заняться сразу, как только приду с совета. Понадеялся, что не пропадут шкурки до тех пор: жалко будет. Не вовремя этот совет, да и маги тоже некстати…

      Запрыгнув в седло Ветра, почувствовал себя одновременно свободнее и тревожней. С уходом Орлы я принял на себя волнения и матери, и отца; душа рвалась на части. Как выполнить семейные обязанности за двоих? Быть может, правы добрые люди, и стоило мне наступить на горло собственным желаниям, жениться на честной женщине, окутавшей моих детей материнским теплом? Ты уже жил для себя, Белый Орёл, ты черпал недолгое счастье полными ладонями – время подумать о детях. И выбрать не жену для себя, но мать для них…

      Морозная безветренная ночь окутала Ло-Хельм, звёзды ярко сияли над головой. У некоторых домов да частоколов зажгли факелы – редкое явление нашими вьюжными вечерами. Чаще меняли фитили в плотно закупоренных уличных фонарях…

      У таверны не встречал на этот раз никто: все ушли греться внутрь, даже Фрол не дождался. Спрыгнув, привязал Ветра к стойлу, взбежал по деревянной лестнице на крыльцо. Отпирая тяжёлую дубовую дверь – в лицо пахнуло теплом, запахом жареного мяса с луком да винными парами – услышал резкий, неприязненный женский голос:

      – И долго ждать старосту вашего? Завтра утром мы должны выдвинуться в сторону Кристара!

      Ответом заносчивой поклоннице Тёмного было дружное молчание. Поэтому и на скрип двери повернулись все, кто находился в таверне.

      Я шагнул из морозной ночи в нагретый раскалённым очагом дом, мельком отмечая присутствующих на собрании. Пришёл даже пасечник, хотя его звали редко, и убогим престолом возвышался по центру самый высокий у Хаттона стул, на который накинули несколько самых лучших шкур. Мысленно я усмехнулся: Фрола работа, не иначе, – перед заезжими магами выделывается. Всё же я прошёл к своему пьедесталу под перекрестными взглядами собравшихся мужей деревни, мимо стоявших – никто скамьи не предложил – магов прямиком к мягкому креслу. Взглянул на Хаттона, задавая немой вопрос.

      – Ужин